Страница 13 из 16
– Непросто, – согласившись с ним, Феррун ласково погладил Агфе по шелковистому носу и вскочил в седло. Превращенный в мешок плащ положил перед собой, придерживая одной рукой. – Сколько прошло времени, как я ушел? Я ему потерял счет в подземелье. Там оно течет странно, не поймешь, то ли минута прошла, то ли целый час.
– Полтора дня, – Роуэн послал коня вперед.
– Странно, мне показалось, что я ходил не больше суток, – Феррун погладил себя по груди, где под камзолом чувствовалось приятное тепло возрожденного камня.
Роуэн посмотрел на его измазанные в чем-то синем пальцы на правой руке и подозрительно нахмурился.
– Что у тебя с рукой? – спросил напряженно.
Феррун поднес к лицу, сначала одну руку, потом другую, и только теперь заметил странный цвет своих пальцев. Небрежно хмыкнул:
– Вымазался где-то. Внизу невесть что творилось. Если б не мой амулет, я бы до сих пор блуждал по катакомбам. Там настоящий лабиринт.
– Точно вымазался, а не поранился? – продолжал допытываться Роуэн.
– Где ты тут видишь кровь? – сердито спросил Феррун, понужая кобылку. – Это краска. Но я даже не понял, где в ней вымазался.
– Устал?
Феррун прислушался к себе. Усталость была, но странная. Она была скорее похожа на горечь после последнего прощания с близким человеком.
– Не пойму, что со мной, какая-то тоска вдруг навалилась, – сумрачно признался он. – Я все расскажу, но попозже, а сейчас давай поспешим.
Они погнали лошадей и скоро были уже у дворцового входа к Беллатору. Отдав стражникам поводья и велев увести лошадей на конюшню, поднялись в его кабинет. Наместник тут же оторвался от бумаг и с надеждой посмотрел на Ферруна.
– Ты вернулся? Все хорошо?
Феррун небрежно сбросил на дубовый стол зазвеневший мешок, от чего стол пошатнулся и чуть было не рухнул, и указал:
– Это нужно отправить в королевскую казну, а я пойду переоденусь и ополоснусь, устал дышать пылью, да и кожа от нее чешется.
Он исчез в камине, а Роуэн тревожно спросил у Беллатора:
– Ты заметил, что у него пальцы на правой руке синие?
Тот застыл и медленно повернулся к нему.
– Нет, не заметил, я смотрел на этот неподъемный вьюк. А ты спросил у него, почему… – Он не договорил, но все было понятно без слов.
Роуэн с досадой тряхнул головой:
– Спросил. Он заявил, что где-то вымазался. Но я не поверил. Где можно в древних грязных катакомбах вымазаться в свежей синей краске?
– То есть ты уверен, что это кровь?
– Ручаюсь. Да и пахнет от него запекшейся кровью, а уж вовсе не краской.
Беллатор тихо сказал:
– Вот мы и обрели нашего короля. Если Феррун еще и Примум нашел, то…
Его прервал стук в дверь. Беллатор приложил палец к губам, призывая Роуэна к молчанию. Тот понятливо кивнул.
– Войдите, – разрешил Беллатор.
В кабинет вошел взволнованный Крис и первым делом посмотрел по сторонам. Не обнаружив того, кого искал, обратился к наместнику:
– Мне сказали, что вернулся Феррун. Я, кстати, сразу послал гонца к нескио. Он скоро подъедет.
– Это хорошо, – Беллатор кивнул на лежащий на столе узел. – Тогда его и откроем.
Роуэн осторожно пошевелил мешок.
– Похоже на какой-то металл. Неужто золото?
Не утерпевший Крис тоже тряхнул вьюк с другой стороны.
– На золото не похоже. Уж скорее какие-то камни.
Беллатор задумчиво барабанил пальцами по стеклу, глядя в окно на королевский парк. Мысль о том, что Феррун может оказаться королем, давно всплывала в его голове. И вот когда это предположение подтвердилось, он никак не мог с ним сжиться. Нужно было время, чтоб понять и принять Ферруна в качестве давно ожидаемого короля.
Впрочем, чего он разволновался раньше времени? Ферруна еще нужно уговорить взвалить на себя нелегкие королевские обязанности. С его-то вольнолюбивым нравом это будет вовсе не просто. Но если он все-таки займет причитающийся ему по праву крови трон, насколько проще станет ему, наместнику Терминуса, служить родной стране. Феррун наверняка отменит все устаревшие королевские указы, и синекуры, которыми так беззастенчиво пользуются аристократы, наконец закончатся.
Через полчаса прискакал ожидаемый герцог, но Ферруна до сих пор не было. Не утерпев, они вчетвером все-таки решились развязать плащ, и на стол посыпалось золото вперемешку с драгоценными камнями. Взволнованный, но отнюдь не удивленный Беллатор взял в руки крупный камень. Потер его платком и тот засиял ярким зеленым светом.
– Великолепный изумруд! – сказал он. – Интересно, сколько здесь всего?
– Теперь у нас есть деньги, чтоб купить хороший металл для мечей у наших соседей! – обрадованный Крис высоко подкинул и поймал полновесный золотой. – Но это старинные монеты, теперь таких в ходу нет.
– Как ни жаль, но придется переплавлять, – нескио же любовался сверкающими голубыми камнями. – Я могу купить эти аквамарины? – спросил он у Беллатора. – Камни в цвет глаз моей жены. Хочу сделать ей подарок, закажу у ювелира полупарюру: ожерелье и серьги с браслетом. Теперь я знаю, когда у неё день рождения.
Беллатор измученно сцепил пальцы в тугой узел, преодолевая душевную боль. Как бы он хотел сделать ожерелье в цвет глаз своей любимой! Но его дорогой Роситы больше нет, и вряд ли он сможет полюбить кого-либо еще.
– Не думаю, что к этому возникнут препятствия, – ответил, совладав с собой. Он наместник, правитель, и не может показывать свою боль даже самым близким людям, его удел быть твердым и бесстрастным. – Феррун ясно сказал – сдать все в королевскую казну. А из нее можно купить все, если хватит денег.
Нескио кивнул, принимая его слова к сведению, и принялся выискивать в груде драгоценностей аквамарины для подарка супруге.
Роуэн тоже посмотрел на синий камень, достал его из тусклой груды и протер. Полюбовавшись его игрой, положил обратно и мрачно заметил:
– Сапфир. Красивая безделушка.
Ему некому было дарить дорогие подарки, хотя, как сын герцога, пусть и внебрачный, он имел довольно приличное состояние. Но его любимая все равно откажется от драгоценностей. Она монахиня и не может себе позволить мирские суетные побрякушки.
Крис же подумал о Лори. Где-то она сейчас? И вернется ли вообще? Хотя зачем теперь, в такие страшные времена, обременять себя супружескими обязательствами, обрекая на страдания жену? Хотя он бы с удовольствием подарил ей этот яркий красный камень, рубин, символ страстной любви. Он был бы очень красив в кольце на ее тонком пальце.
Не постучав, в кабинет по-хозяйски стремительно вошел Феррун. Он был чисто вымыт, в новом прекрасно сидевшем на нем темно-синем, почти черном, камзоле из плотного сукна и таких же штанах. Никакой синевы на его руках больше не было. Мужчины встрепенулись, будто пойманные за неприличным занятием, но Феррун просто взял стул и сел на него верхом, как на лошадь.
Все торопливо расселись вокруг и приготовились слушать. Он рассказал им все, кроме того, что последняя дверь открылась благодаря его крови. Показал возрожденный Инкусс и на предложение Криса вставить камень в корону королей сердито возразил:
– И как, по-твоему, я буду шататься по подземельям с короной на голове? Ты меня что, за дурочка деревенского держишь?
Беллатор тут же бросился заливать возникший пожар:
– Носи его сколько хочешь, никто не против. Это было просто предложение. Никому, кроме тебя, камень ведь не подчиняется.
Феррун немного остыл.
– Ладно, я вам все рассказал, а теперь мне нужно поговорить с Амирель.
И он ушел, не соизволив попрощаться.
– Вот ведь противный капризный щенок! – Крис был искренне возмущен. – Пороть бы его да пороть! В короне он по подземельям бегать будет! Корона должна на голове короля быть, а не висеть на ушах у этого вахлака!
Беллатор с Роуэном кисло переглянулись. Беллатор поинтересовался у нескио, достаточно ли ему выбранных камней. Тот взвесил в ладони увесистую пригоршню аквамаринов и сказал, что вполне. Наместник вежливо попросил своего сенешаля: