Лебединая верность

========== Часть 1 ==========

Иногда Изи Грей казалось, что её прокляли ещё при рождении. Или, прокляли её мать задолго до того момента, когда малышка Изи появилась на свет. Дело было в том, что мать нашли на улице недалеко от госпиталя, на последних стадиях беременности и практически при родах, кричащей от боли, но не способной никому ничего рассказать. Да, мать не могла произнести ни своего имени, ни фамилии. На многократные вопросы медицинского персонала, ей удалось лишь выдавить из себя: «Грей», и не имея никаких лучших предложений, именно это и занесли в графу её фамилии. А ещё она постоянно смотрела в одну точку, с явным выражением безумия в глазах, повторяя: Белла… А потом, на свет появилась маленькая белокурая девочка, и глаза матери впервые приобрели кое-какую осмысленность, но она все равно отчаянно трясла копной непослушных, спутанных, кучерявых волос и шептала, словно молитву: «Белла».

Изи знала, что кто-то из сотрудников больницы даже сделал предположение, что мать на самом деле говорила по-итальянски. Вот только принимавшая роды доктор решила, что произносимое матерью имя очень красиво, и назвала девочку Белла, а точнее, Изабелла. Конечно, между собой весь медицинский персонал называл её более коротким вариантом имени, вот только каждый раз, когда слово Белла звучало при матери, бедная женщина отчаянно билась в истерике. Когда Изи было пять лет, она стала настаивать, чтобы все вокруг её называли Изи: почему-то, это сокращение Изабеллы ей нравилось намного больше, да и мать переносила его вполне спокойно.

Лучшие невропатологи так никогда и не смогли выяснить, что же было не так с матерью. Та, кого за неимением других вариантов так и продолжали называть мисс Грей, сколько ни пыталась, не смогла рассказать ничего. Она слишком очевидно старалась, и поэтому специалисты поставили ей диагноз афазии района Брока. Правда, ни один назначенный специалистами тест не смог подтвердить повреждение центра головного мозга, отвечавшего за экспрессию слов и мыслей. Мать не могла говорить, писать, или каким-либо другим образом вокализировать свои мысли или чувства. В её глазах в основном было отчаяние, а не безумство, и наверное именно поэтому с ней долго работали невропатологи. А потом, отчаявшись, позвали психиатров, и с тех пор дела обстояли намного хуже для матери и для самой Изи.

Теперь мать пичкали разнообразными сильными таблетками, пытались излечить её так называемую шизофрению, а Изи больше никто не хотел брать к себе. Раньше, за ангелоподобной девочкой с правильными, тонкими чертами лица, пышными, волнистыми волосами цвета платины и удивительными серо-голубыми глазами буквально стояла очередь, теперь же никто не хотел связываться с дочкой женщины, больной шизофренией. Изи оставили в приюте, хотя весь персонал поголовно был от неё просто без ума. Более того, красивая девочка нравилась и другим детям, которые содержались в приюте. Мальчики её защищали, а девочки, повинуясь какому-то непонятному инстинкту, не обижали.

Изи рано научилась пользоваться своей ангельской внешностью. Девочка быстро обнаружила, что кроме миловидной наружности обладает ещё и незаурядным умом, но как раз этого решила не выставлять на всеобщее обозрение. В приюте вообще не стоило чем-то сильно отличаться от толпы, и поэтому девочка, пытаясь не привлекать к себе при этом внимания, тихо проводила время с книгами, утоляя свою огромную жажду новых знаний.

Та самая врач, которая принимала у мамы роды, не переставала участвовать в её судьбе. Когда диагноз матери поменяли на шизофрению, она не осмелилась удочерить ангелоподобного ребёнка, но зачастую приходила её навестить, приносила подарки. Впрочем, одинокую женщину, отдающую всё свое время и силы профессии, вряд ли бы кто-то посчитал подходящей кандидатурой для удочерения маленькой девочки, хотя доктор и говорила, что всегда можно нанять няню и девочка не будет одна.

Изи рано привыкла всего добиваться самостоятельно. А ещё, взахлёб читая исторические романы, девочка пришла к выводу, что иностранные языки, умение музицировать и танцевать обязательно должны помочь ей в жизни. Музыке ей удалось научиться самой, часами пролистывая ноты и ударяя пальцами по нарисованным на бумаге и тщательно подписанным клавишам. А потом она случайно увидела в фойе больницы рояль и решила попробовать свои силы на настоящем инструменте.

Старушка вахтёрша, которая много лет назад эмигрировала в Англию из Франции, вдруг оказалась в прошлом учительницей музыки, и теперь Изи навещала её каждую неделю, практикуясь на стареньком, обветшалом, расстроенном рояле в фойе той самой больницы. А ещё, пожилая женщина принялась обучать способную девочку французскому языку, и уже очень скоро, вооружившись спрятанными под матрасом книгами, Изи научилась складывать слова в предложения.

К одиннадцати годам девочка умела читать по-французски, неплохо играла на рояле, пела, а также сама научилась танцевать. Как и со всеми остальными приобретёнными ею знаниями, все началось с наблюдения. Изи смотрела танцевальные шоу с персоналом приюта, а потом тихонько тренировалась сама. Прирождённый слух и какое-то внутреннее изящество, присущее ей во всём, не подвели и на этот раз. Конечно, ей было далеко до профессиональных танцоров, но двигалась она вполне красиво и бальные танцы теперь знала.

Несмотря ни на что, свою мать Изи посещала каждую неделю. Персонал приюта был совершенно не против, и многие из них водили девочку на визиты к матери сами, а порой, после посещения больницы, даже покупали ей мороженое. Изи быстро поняла, что мать обожает книги. Ещё будучи очень маленькой, когда её изредка приводили навестить маму, девочка быстро сообразила, что женщина, умиляясь, смотрит на неё, когда Изи листает очередную книжку.

Конечно, мать ничего не могла сказать, но Изи казалось, что иногда она способна читать мысли окружающих и была уверена, матери нравится и она очень поощряет книги, и поэтому малышка приложила немалые усилия, чтобы как можно быстрее научиться читать. А потом она стала регулярно приносить с собой книги во время визитов к матери и часами сидела подле неё, читая вслух очередной роман или историческое произведение, которые ей нравились больше всего. А еще, Изи очень нравились сказки про волшебников, волшебниц и волшебные палочки.

Многие вокруг неё шептались, что их обоих словно когда-то прокляли, и Изи, и её мать, скованную непонятным недугом. Но со временем, Изи Грей стала думать, что на самом деле не все так плохо: у неё всё-таки была мать, с которой она могла проводить время, и в отличие от других детей из приюта, Изи твёрдо знала, что мать не отказалась от неё. Маленькую девочку у женщины отобрала страшная болезнь.

Жизнь медленно текла своим чередом, но однажды все вмиг изменилось. Тридцать первого августа, в тот самый год, когда Изи исполнилось одиннадцать лет, всё вдруг перевернулось с ног на голову. В тот день девочка привычно сидела на скамеечке возле приюта и читала очередную книгу, когда возле неё появился высокий, симпатичный мужчина…

А потом Изи не могла поверить своим ушам: мужчина, в подтверждение своих слов доставший из кармана волшебную палочку и показавший девочке несколько настоящих чудес, представился волшебником. Более того, он настаивал, что сама Изи тоже обладает магическими способностями, и явно заколдовав весь персонал приюта, он отвёз её на странную улицу с глупым названием Косой переулок, где девочке подобрали волшебную палочку. И когда пальцы маленькой волшебницы коснулись изящного древка, Изи чуть не выронила волшебный атрибут. Приятное тепло разлилось по пальцам, из палочки вырвался целый фонтан разноцветных искр, а хозяин лавки лишь добродушно покачал головой:

– Магглорождённая волшебница, говорите? Что ж, могу точно сказать, Изи, у тебя огромный потенциал. Ты можешь стать очень могущественной ведьмой, пожалуй, до тебя я знал только одну такую девочку. Уверен, профессор Лонгботтом позаботится о тебе, – мужчина кивнул в сторону сопровождающего её профессора Гербологии и декана факультета Гриффиндор в той самой таинственной школе Хогвартс, куда Изи предстояло отправиться на следующий день.