На краю бездны

Меня трясло как в лихорадке. Я в жизни не видела столько крови. Выстрелы стихли. Слышались лишь ругань и стоны раненых. Кто кого там убил, меня не волновало, я не могла оторвать взгляда от побледневшего лица Громова. Этот человек спас мне жизнь. В висках пульсировало. По щекам катились слезы.

- Витя, - выдохнула испугано. - Господи! - я зажала рот рукой, пытаясь удержать рвущиеся рыдания.

Громов протянул окровавленную руку и погладил меня по щеке. Улыбнулся, посмотрел теплотой и любовью.

- Моя маленькая, - прохрипел он. - Прости, что не смогу уберечь от Черта. Будь моя воля, я бы их всех убил, лишь бы они не мешали тебе жить.

- Витя, Сергей Иванович не причинит мне вреда, я его дочь. Он боится, что об этом кто-нибудь узнает, поэтому выставил меня своей любовницей. Мне больше не угрожает опасность, - прошептала я, прижимая его руку к своей щеке.

Хоть Чертков и просил никому не говорить о нашем родстве, я посчитала, что Громов должен об этом знать. Я доверяла этому мужчине, к тому же, он спас меня от пули, загородив собой.

На территорию заехали машины, которые сопровождали Черткова, только в этот раз без отца. Снова началась перестрелка. Как оказалось, не все люди Тарасова были мертвы. Где-то вдали послышался вой сирен.

- Поблагодари от меня свою соседку Таню, - прошептал Громов, тяжело вздохнув. - Она увидела в окно, как тебя запихнули в машину к Тарасову и записала номера. Позвонила в полицию и мне. Ей мастер, когда сменил замки, оставил мою визитку на всякий случай. Благодаря ей, я узнал, что Ванька тебя забрал.

- Витя, умоляю, молчи. Тебе силы нужно беречь, - прошептала я, дрожащими руками вытаскивая из его кармана сотовый телефон.

Я вызвала скорую помощь, благо Громов назвал адрес, где мы находились.

Виктор прикрыл веки, а я испугалась, что он умер. Похлопала его по щекам и облегченно выдохнула, когда он открыл глаза.

- Не смей умирать у меня на руках, - рыдая, прошептала я.

Вой сирен раздался ближе, а мне было все равно. Я боялась, что Громов не выживет.

- Маленькая моя, - проговорил он, еле-еле держа веки открытыми. - Прости меня за все.

Его сознание отключалось, а я рыдала в голос, ничего не замечая вокруг.

- Витя, я тебя за все прощаю. Слышишь? За все. Только не умирай, - глотая слезы, бормотала, пытаясь зажать рану в его груди.

Громов одной рукой обхватил мой затылок и притянул к себе. Я не сопротивлялась. Его холодные губы накрыли мой рот. Я не знаю, откуда этот человек брал силы. Поцелуй хоть и получился мимолетный, легкий и нежный, пробрал меня до костей. Я ощутила на клеточном уровне любовь этого мужчины к себе.

- Спасибо, - прошептал он и потерял сознание.

Я не поняла, за что он меня благодарил? За прощение или за то, что позволила поцеловать?

Я так и сидела, сжимая его ледяную руку, смотря безжизненным взглядом на залитую кровью рубашку, на алый снег и ощущала на губах привкус его крови. Липкий страх и паника сковали душу. Мне не верилось, что все это произошло на самом деле, что я увидела изнанку нашего мира. Снова послышалась стрельба, а я прижалась к Виктору, пытаясь его согреть. Пугало то, что он дышал прерывисто, а пульс заметно упал. Я зажмурилась. Снова все стихло. Кто-то рывком оторвал меня от Громова и прижал к себе. Уловила до боли знакомый запах туалетной воды и посмотрела на того, кто держал меня. Артём с беспокойством осматривал меня, проверяя на наличие ранений.

- Тёма, - выдохнула я, обвила руками крепкую шею.

Не обращая ни на кого внимания, впилась в его губы своими губами. Хотелось убедиться, что Романов реально здесь, а не плод моего воображения.

Артема захлестнула неведомая мне волна. Он сжал меня так, что дышать было не возможно. Сминал мои губы с лютой яростью и в тоже время с трепетом. Обхватил мои щеки и посмотрел в глаза.

- Ты цела? - испугано спросил он, снова покусывая мои губы, а я лишь закивала в ответ.

Ком в горле душил и не позволял говорить, меня трясло, а слезы потекли по щекам, обжигая кожу.

Мимо нас пробежали люди в белых халатах, я заметила несколько машин скорой помощи. Раненых грузили в машины. Вокруг ходили полицейские с автоматами. Заметила, что у Артема бронежилет был пробит в двух местах, а рукав на куртке порван и по ткани сочилась кровь.

- Ты ранен? - испугано спросила, в глазах потемнело от страха за его жизнь.

Я была на грани обморока.

- Царапина, пуля рядом прошла, чиркнула по руке. Люди Черткова оказали сопротивление. Господи! Я чуть не умер, когда увидел тебя на открытой территории. Как тебя еще шальная пуля не убила? Яна! Ты меня точно до инфаркта доведешь, - поговорил он на одном дыхании.

- Витя спас меня, заслонил собой, - прошептала я, уткнувшись в шею Романова.

- Все позади. Как только на работе сообщили, что соседка твоя заявление оставила о том, что тебя похитили, я сорвался с места и меня на вертолете доставили домой. Боялся не успеть. Я так и подумал, что это или Ванька или Чертков тебя забрал.

- Успел, - выдохнула я.

У меня из-за волнений кровь хлынула из носа, а в глазах потемнело, падая, ощутила крепкие руки. Романов не позволил мне свалиться в снег.

- Яна! – с тревогой крикнул Артем, и это было последнее, что я услышала перед тем, как тьма окутала меня и приняла в свои объятия.

«Я смотрела на маленькую девочку. Ей отмечали пятый день рождения. Дядя Дима прикатил велосипед, и у Яны загорелись от восторга глаза.

- Это тебе, родная, - проговорил он, целуя малышку в макушку.

Тетя Наташа подарила красивое платье. Стянула с Яны потрепанные старые вещи и надела новое. Яна была как кукла. Тетя Наташа сделала хвостик и прицепила бантик на голову девочки.

Артем, которому на вид было около пятнадцати лет, сел на корточки перед девочкой и протянул ей куклу ту, самую, о которой Яна всегда мечтала. Девочка лишь украдкой посмотрела на игрушку в магазине, а брат заметил ее взгляд, и исполнил тайное желание. Яне хотелось плакать от счастья.