Страница 10 из 15
Анхель медленно опустил кулак и, тяжело вздохнув, присел перед названным братом на корточки, мягко касаясь его скованных рук своей.
– Чес… прошу. Я не хочу ссориться, не хочу ругаться с тобой, друг мой, брат мой, я не хочу, чтобы ты считал меня предателем. Я понимаю, что движет твоими словами и действиями. Но, поверь, Чеслав, твоя ревность беспочвенна! Анри – мой друг, это правда, я на многое готов пойти ради него. Но ты – мой брат. И эти узы крепче кровных, крепче любых других, я никогда не предам тебя, Чес!
Оборотень прикрыл глаза, сам невольно остывая. Ссориться со старым другом, сидя в цепях, ему тоже не хотелось.
– Но тогда почему ты пришел просить за него, Ан? – он тяжело вздохнул и, распахнув глаза, грустно улыбнулся, – Почему готов был ударить меня, защищая его? Он моложе тебя на столько лет, он мальчишка, щенок, и ты так за него беспокоишься!.. Я могу понять, что у тебя есть друг, Анхель. Правда, могу понять это, я не пытаюсь ограничивать тебя в общении с другими. Я не могу понять только, почему в друзья себе ты избрал врага.
Ворас тяжело вздохнул и покачал головой. Начинать все сначала ему бы не хотелось.
– Я избрал себе в друзья потомка своих врагов, но не своего врага, – он мягко улыбнулся, – Хватит этих глупостей, Чес. Чем может быть виноват Анри, не имеющий понятия о вечной вражде, Анри, являющийся наследником Эрика де Нормонда? Он не имеет отношения к нашей вечной битве, он доказал свое благородство, спасая меня! Прошу тебя… просто прошу тебя, брат мой, не убивай этого мальчика. Он дорог мне, он согрел мое сердце, он стал мне настоящим, верным другом! Прошу, ради меня, поклянись, что не убьешь Анри.
Чеслав мимолетно поморщился. Сопротивляться просьбам друга он никогда не умел.
– Клянусь, – без особой охоты бросил он, – Мальчишка будет жить. Но Вздох Дьявола не имеет обратного хода, Ан, и все, что он видит и слышит, я буду знать. Он будет жить… но под моим присмотром. И посмотрим, так ли он на самом деле хорош, как тебе хочется верить.
***
Молодой человек медленно поднял голову и мрачно воззрился на себя в зеркало. В голове у него гудело.
– Чарлии… – противный зовущий голос откуда-то из подсознания заставил вздрогнуть и зажать уши руками. Он слышал его уже неделю как и, надо заметить, его это изрядно смущало – прежде галлюцинация сопровождала его не дольше одного-двух дней.
– Капитан Чарли! – зажатые уши не пропускали звук, но он шел изнутри, – Бешенный…
– Я врач! – он рывком опустил руки, со злостью взирая в глаза отражению, – Иди к двадцати проклятым осьминогам, каракатица белобрысая! – обзывать так собственное отражение было, конечно, немного странно, но Чарли был доведен до ручки.
Этот странный голос, непонятные видения преследовали его уже, наверное, с полгода как, и молодой человек небезосновательно полагал, что это есть последствия его бывшей жизни. Пиратской жизни в вымышленном мире мастера.
Он толкал его на какие-то противоправные деяния, пытался принудить вновь пойти против закона, пытался вернуть его к забытому прошлому!.. И с каждым днем Чарльз ощущал, что сопротивляться ему все сложнее. Каждый день голос убеждал его все больше и больше, что настоящая его жизнь, его судьба – вовсе не быть судовым врачом, изредка принимающим участие в боях, что ему на роду написано пиратствовать, губить чужие корабли и чужие жизни, что он должен послать к черту свою добропорядочность и вновь стать тем Бешенным, чье имя пугало моряков.
Здесь, на военном корвете, ходящем по волнам под флагом Великобритании, его тоже прозвали Бешенным – было несколько стычек, где судовой врач показал себя отменным воякой, чем заслужил большое расположение команды. Он с одной стороны гордился этим… а с другой жалел, что ему раз за разом напоминают о славном прошлом, о хождении под парусами и буйных приключениях, обращаясь по прозвищу.
– Бешенный! – вот и очередное напоминание стучится в дверь каюты. Чарли тяжело вздохнул и, опустив голову над раковиной, ополоснул лицо холодной водой.
Сегодня он с самого утра чувствовал себя не слишком хорошо, сегодня ему было не до того, чтобы лечить других… но долг по-прежнему звал и требовал исполнения.
– Чарли, черт возьми! – знакомый голос одного из матросов заставил его все-таки немного прийти в себя, – Капитан тебя зовет, не тормози!
– Иду, – сдерживая раздражение, бросил он и, еще раз ополоснув лицо водой, вновь глянул на себя в зеркало, тяжело вздыхая.
Пятнадцать лет. Пятнадцать лет! И он ни капли не изменился, спасибо стараниям отца. И благодаря им же вынужден часто менять корабли, чтобы не вызвать чьего-то подозрения своей нестареющей внешностью.
Акула сожри этих проклятых магов, сил с ними никаких уже нет! Это какое-то безумие, сумасшествие, почему они втянули его в эти свои делишки и сделали разменной монетой?
Он же был когда-то простым сухопутным доктором… А потом из него склепали пирата, заставили носиться по морям и, как только ему это понравилось – отняли вкусную конфетку, оставляя страдать от безнадежности и тщетности мироздания! Сказали, что он должен спасти мир, что он наследник величайшего из магов, должен победить рыжего шелудивого пса… и он сделал это!
Бешенный чуть приподнял уголок губ. Ладно хоть рыжий сейчас сидит в подвале замка и более не опасен. Хотя на жизнь его он влияние, безусловно, тоже оказал немаленькое – все-таки это же именно Чес был некогда его старшим помощником на фрегате. Ах, славное время…
Чарльз еще раз тяжело вздохнул и нахмурился. Внутренний голос звал, внутренний голос манил обещаниями быстрого обогащения, внутренний голос взывал к его пиратской сущности, а отражение пакостно подмигивало из зеркала. Сопротивляться становилось все сложнее, но, пока он уверен, что оборотень, пойманный его силами, находится взаперти, он сможет держать себя в руках. Ему будет ради чего сдерживаться, будет, ради чего стремиться улучшить себя самое.
Если же он выберется…
Парень мотнул головой. Ерунда! Чес под замком, скован, ему не выбраться! Да даже если и да… вряд ли он теперь придет за ним.
***
– Знаешь, а хорошо, что Чарли здесь нет, – Роман, который, пользуясь отсутствием сурового дяди Альберта, сидел на столе в гостиной, поставил на столешницу ногу и, облокотившись о колено, элегически вздохнул, – Он бы рыжего за Анри, должно быть, насквозь продырявил… и из револьвера и шпагой.
– А еще в белладонне бы искупал, – подхватил его младший брат, сидящий здесь же, за столом, закинув на него ноги, – И, между прочим, очень бы правильно сделал. Ты не думаешь наведаться в подвал?
Виконт изумленно вскинул брови – такого предложения он откровенно не ждал.
– Ты что, смерти моей хочешь? Луи, вспомни, что сказал Анри – Чес сумел даже обуздать силу Нейдра! Анхель может принять свой человеческий облик, заходя к нему в гости; песик набирает мощь! А вдруг я к нему зайду сыграть в шахматы, а он вместо фигуры съест меня?
Людовик искренне задумался над таким любопытным вариантом, стискивая в ладони неизменный эспандер – свою обожаемую игрушку, некогда созданную специально для него пресловутым дядей Альбертом, – и, упершись ботинком в столешницу, легонько качнулся на стуле.
– Думаешь, он настолько оголодал взаперти? Кстати, если так подумать, рыжику там не так-то уж и скучно… – парень в раздумье почесал эспандером висок, – В конце концов, к нему постоянно кто-то таскается – то ты, то Ан, вон даже Анри к себе затащил… Вообще, почему наш дядя не может лично навестить его и вправить ему мозги?
Роман тяжело вздохнул, пожимая плечами и немного ссутулился, демонстративно пригорюниваясь. По его мнению, надежды на Альберта быть просто не могло – к последнему виконт вообще относился без излишней симпатии.
– Луи, у тебя за пятнадцать лет память ослабла? – парень каверзно хихикнул, – Нет, все-таки не надо было отпускать Чарли в море, пока он тебя от склероза не вылечит… Так вот, я, будучи старшим, очень мудрым и владеющим безграничной памятью, напоминаю тебе, брат мой, о словах нашего великого дяди мастера, – он выдержал драматическую паузу, а затем легко отвел одну руку в сторону, – Альберт слабее Чеслава. И, если тот восстанавливает силу, подозреваю, что это уже вновь может оказаться правдой.