Страница 87 из 95
Все чувства уйдут, как в песок вода.
Временны только лишь увлеченья.
Любовь же, как солнце, живет всегда.
Э. Асадов
Из-за стремительно бледнеющего Клима, хотя смерть от потери крови ему точно не грозила, нам пришлось обратиться к врачу. Не знаю, что ему говорили в перевязочной, но вышел он оттуда крайне хмурый. Я сделала вид, что ничего не заметила, так как слышала слова Азраила, а Атазару было глубоко плевать на самочувствие Клима.
Мы остановились на крыльце травмпункта, и инкуб, обнимая меня, спросил:
- Тебя куда перенести? Или сам доберешься?
- К Первушкину холму, - мрачно попросил Клим. – Ты же сказал там будет натянут полог, у меня наверное не получится его самостоятельно преодолеть.
- Ты все-таки собираешься туда идти? – поперхнулась я. – Но зачем? Ангелы предупреждены, с Дашей не случится ничего плохого. Ты только поставишь себя под удар.
- Да что ты распинаешься? – возмутился Атазар. – Статьи за самоубийство в Российском законодательстве нет, а Рай ему и до этого не светил, пусть идет. Полог стоит перед улицей Нефтяника, а там сам разберешься, все ж таки ты нам родственник, должен же хоть что-то соображать.
- Это все, что мне нужно было знать, - кивнул Клим. – В вашей помощи больше не нуждаюсь.
Он направился к воротам, а я укоризненно взглянула на инкуба.
- Что? – удивился он. – Ну он же действительно самоубийца.
Глаз я не отвела и спустя секунд тридцать безмолвной дуэли взглядов инкуб сдался.
- Ты понимаешь, что в случае любого эксцесса в первую очередь пострадаю я?
Я вздохнула, и ничего не ответила.
- Хорошо, мы пойдем с ним! – разозлился инкуб и крикнул вслед уходящему Климу:
- Подожди, смертник, мы к тебе присоединимся.
Клим не оборачиваясь остановился, подождал, пока мы с ним поравняемся и хмуро уточнил:
- Перенесешь нас или на автобус займешь?
- Займу, - загрустил Атазар. – Незачем энергетический фон менять, - он взъерошил мои волосы. – Я уже наученный.
Как оказалось, мелочи инкуб не имел из принципа, а отводить кондуктору глаза не стал, поймав мой настойчивый взгляд и заметив нахмуренные брови. Поэтому дал пятитысячную купюру и отказался брать сдачу, как мы помним, мелкие деньги это не комильфо.
И именно из-за его глупых правил, мы чуть не отправились вызволять Дашу пешком. Кондуктор – бойкая дама лет пятидесяти с седыми уложенными в высокую прическу волосами, заподозрила нас в том, что мы хотим подсунуть ей фальшивку. Даже проверка купюры на свет ее не убедила, она не прекращала требовать заплатить монетами. Атазар виновато на меня посмотрел, и уверена, кондуктор бы не получил ни копейки, поддавшись внушению, но тут в наш разговор вмешался молодой человек в красной куртке, сидящий на переднем сиденье.
- Пожалуй рискну, - он протянул руку за купюрой. – Я за них заплачу, не беспокойтесь, - это уже кондукторше. Она заволновалась, но пересчитала протянутые ей монеты и ссыпала в свою котомочку.
Мы наконец разместились в автобусе. С моего сиденья было видно, как кондукторша нервничает, то оборачиваясь на нас, то стараясь заглянуть в лицо невозмутимого обладателя красной куртки, а теперь еще и пяти тысяч. К третьей остановке женщина, по-видимому, подсчитала убытки, которые она нанесла себе своим неверием, и как только автобус остановился, подскочила к парню и протянула ему горсть мелочи.
- Что это? – удивился он. Все пассажиры с интересом вытягивали шеи, наблюдая, что же там происходит.
- Деньги, - потрясла женщина ладонью. – За тех троих. Я передумала, давай мне пять тысяч.
- Спасибо, не нужно, я-то не передумал, - спокойно ответил парень и уткнулся в телефон, но кондуктор отступать не привык.
- Верни мне мои деньги! - возопила она. Люди вокруг меня зашептались. Честно, вот если бы я не была непосредственным участником передачи купюры парню, то решила бы, что он эти деньги украл – таким возмущенным было лицо кондуктора. Неудивительно, что от пассажиров, зашедших две или одну остановку назад, послышались крики «бессовестный», и «как не стыдно воровать». Кондуктор, видя такую поддержку, одним требованием не ограничилась, поливая обидчика потоком отборной брани.
Парень, скорее всего, не желая выслушивать оскорбления, молча поднялся, с трудом протиснулся возле вопящей женщины, которая еще и руки в боки уперла, находясь в крайней степени негодования, и остановился на ступеньках. Автобус притормаживал, подъезжая к очередной остановке, и кондуктор, видя, что пять тысяч уплывают в неизвестность, совсем обезумела.
- Вася, не открывай дверь, - закричала она водителю. Тот, скрытый за стеклянной перегородкой и не совсем понимающий в чем дело, остановился, но дверь послушно не открывал. Парень беспомощно втянул голову в плечи, подозревая, что его сейчас будут бить, так как уровень шума в автобусе, который устроили все возмущенные, уже достигал критической отметки. И тут я заметила, как Атазар лениво пошевелил рукой. Автоматическая дверь заскрипев, распахнулась, и парень выскочил из автобуса, даже не глядя куда шагает. Кондуктор так вопила ему вслед, что он не выдержал, и плюнул в ее сторону.