Страница 71 из 95
Взрослые толпой ринулись в отделение, а с ними и я, без халата и хорошо хоть в бахилах. Настроение стремительно поднялось, ведь теперь блуждать по территории не было нужды, и в палату к Мише я влетела с горящими глазами.
Ребенок был неожиданно тих, и на мое появление отреагировал печальным взглядом.
- Привет, - я осторожно присела на край кровати и потянула за ухо игрушку, которую обнимал Миша. – Ты почему такой грустный?
- Домой хочу, - серьезно ответил мальчуган. – Ты же сказала дядя уехал, а бабушка там наверное совсем разбаловалась.
- Так ты ее воспитывать собираешься? – я улыбнулась.
- Следить за ней, она же хорошая, только слабохарактерная…Так дядя говорит.
Я заскрежетала зубами, вспомнив, что у самого-то Руслана характер был точно так же слаб.
- Я думаю ребенок твоего возраста не должен следить за собственной бабушкой, она сама обязана хоть немного думать о своем поведении.
- Если некому следить, то это могу делать и я, - заметил Миша, и я не сдержавшись, порывисто обняла его.
- Твоя жизнь изменится, когда ты выйдешь из больницы, - пообещала я, глядя в доверчивые, широко распахнутые глаза.
- А вдруг не выйду, Настя? – прошептал Миша, уткнувшись в меня носом. - Я слышал, как медсестры говорили, что плохие у меня анализы, а одна даже плакала.
- Когда это было? – весело уточнила я.
- Я не знаю, - вздохнул ребенок. – Давно…
Я мягко отстранила Мишу от себя, и открыто глядя ему в глаза, заверила:
- Я видела твои анализы, и они отличные, скоро тебя выпишут.
Мальчик сильно зажмурился и опять прижался ко мне.
- Я боюсь, - еле слышный шепот.
Мне удалось успокоить ребенка, пообещав ему, что я лично проконтролирую то, как его будут лечить. Перед выходом я зашла к врачу, и он, уставший и какой-то осунувшийся (видно из-за чрезмерного общения с родителями), не спрашивая, кем я Мише прихожусь, прочел мне лекцию о профессионализме врачей и успешно проведенном лечении. Я слушала молча, кивая в нужных местах, и в конце монолога уточнила только в конце – когда можно забрать ребенка домой.
- Сами понимаете, сразу мы выписать его не можем, - развел руками доктор. – Необходимо понаблюдать за его состоянием, вдруг, - он замялся, но потом бодро продолжил: - Врачебная ошибка, мы должны это исключить.
- Конечно, конечно, - закивала я еще сильнее, уже как болванчик. – Но мне бы хотелось узнать точнее, если можно, даже выяснить дату.
- На Новый год Миша останется в отделении, - провел мужчина рукой по волосам. – Здесь уже осталось два дня…Давайте так – если все нормально, то третьего января выпишем, сигнализируйте пожалуйста его бабушке – она указана, как опекун.
- Опекун? – я почувствовала, как во рту у меня пересохло. – То есть, мне вы его не отдадите?
- Конечно нет, - доктор посмотрел на часы. – В общем, я все уже сказал, извините, очень спешу, остальные вопросы вы можете уточнить у медсестер. До свидания.
И мужчина умчался, оставив меня в совершенно расстроенных чувствах. Я не знала, что и делать, ведь оказывается, Мишу из больницы забирать теперь было некому. Слишком самонадеянно было думать, что придет в отделение совершенно посторонняя тетка без каких-либо документов не то, что на ребенка, а даже на себя, и заберет мальчика домой. Причем домой это в квартиру, которая абсолютно не приспособлена для еще одного жильца, к тому же маленького. А что будет с нами двоими когда прибудет Хашмаль? Я остановилась прямо на лестнице, чувствуя, как немеют ноги. Из сложившейся ситуации выход упрямо не просматривался, а путь назад были отрезаны в тот самый момент, когда я стерла воспоминания Евы о Мише.
С трудом держась прямо, я шла по улице, с каким-то испугом всматриваясь в лица прохожих. Не знаю, что было написано на моем лице, но взгляды они на меня бросали осуждающие. Я слышала шепотки за спиной, но не реагировала и деревянными ногами продолжала путь.
- Настя! – услышала я вдруг громкий окрик, но даже не повернула голову на голос. – Да что с тобой, Настя? – я почувствовала, как кто-то дергает меня за рукав и с трудом сфокусировав взгляд, увидела Лидию Валерьевну, свою недавнюю начальницу.
- Все хорошо, - я устало потерла лицо руками. – Рада вас видеть.
- И я рада! – с недоверием глянув на сияющую Лидочку, я и правда поверила, что ее радости от созерцания меня нет предела. – Но не нужно обманывать, что у тебя все нормально – ты по дороге идешь прямо как зомби – колени не сгибаются и взгляд такой…страшный.
- Вам показалось, - я вежливо улыбнулась, стараясь не расплакаться, и надеясь, что смогу улизнуть от этой женщины, не вступая в долгие разговоры. Она очень изменилась с момента нашей последней встречи. Если на работе Лидия Валерьевна производила впечатление сильной и властной женщины, следя за собой и поддерживая имидж интересными нарядами, то сейчас на ее лице не было ни грамма макияжа, а пухлая болоньевая куртка только увеличивала сходство с колобком, которое всегда сквозило в ее фигуре.