Страница 62 из 95
- Ты уже говоришь, - резонно отметила женщина. – Только давай уже по делу лялякай.
- Почему вы в таком состоянии? – брякнула я.
Женщина неожиданно подбоченилась и гордо задрав нос, заявила:
- В каком таком состоянии? Выпившая что ли? Так имею право – сын у меня сегодня помер, позвонили вот, - она сморщилась, видно желая выжать из себя слезу, немного помучилась, и смирившись с неудачей, подергала кривым, не раз сломанным, носом. Я с интересом понаблюдала за ее потугами и заметила:
- Вам позвонили совсем недавно, и я совершенно не понимаю, как вы успели за такой короткий срок так напиться.
- Материнское чувство чует беду, - патетически воскликнула женщина. – Я заранее начала заливать горе.
- Это уже ближе к делу, - одобрила я. – И к правде. Насколько я знаю, у вас помимо сына есть еще и дочь, ведь так?
- А почему ты интересуешься? – с интересом зыркнула она. – И откуда про звонок из больницы знаешь?
- Так я работаю в больнице, - со вздохом соврав, я почти физически ощутила отслойку благодати. – В том самом отделении, где Миша лежит. Руслану как раз там и плохо стало, сердце от волнения за ребенка прихватило.
Последние слова я произнесла с ощутимой издевкой, но женщина ничего не заметила.
- Охохонюшки, это ж теперь хоронить его, а за какие, вежливо при медработнике скажу, деньги? У меня же, - она опять сморщилась и все-таки выжала из себя одинокую слезу, правильно говорят – скупую, – ни единой копейки, вот прямо-таки ни одной. Чего стоишь? – неожиданно рявкнула она.
- А чего я стою? – глаза мои напоминали наверное пять копеек, так необходимые сейчас «убитой горем» бабушке.
- Деньги давай, не просто же так я перед тобой распинаюсь, - нагло припечатали меня. – А то пришла и расспрашивает, а ты денег одинокой бабушке дала? Ты ее поддержала, так сказать, материально?
- А вы не хотите спросить, как там ваш внук? – разозлилась я. – Он вообще-то в больнице лежит, и отнюдь не печеньки там ест, которые вы, кстати, не удосужились принести!
- А что это такое? – сбила меня с мысли вредная старуха, и видя, что я не понимаю, пояснила: - Что за слово такое – «сужились», или что там?
- Удосужились? – растерялась я. – Ну как сказать…не нашли времени, что ли.
- Ааа, точно точно, - закивала она. – Времени у меня и правда нет.
- Подождите, - я взялась за виски. – Когда я в первый раз встретила вашего внука, мне показалось, что он живет во вполне благополучной семье, где его любят, оберегают…
- А чего не любить? – пожала женщина плечами. – Мальчик он тихий, беспроблемный, пособие на него регулярно плотють, соседи одежонку подкидывают…Единственное, болеет, но так это и не наши проблемы, пусть у вас, врачей об этом голова болит. Вы, кстати, не сможете Мишку подольше у себя там подержать? А то он вечно плачет, когда моих друзей видит.
Я почувствовала, как в глазах у меня темнеет от ярости. Не помня себя, я шагнула вперед, и, схватив женщину за шиворот, отшвырнула ее к стене. Даже удивилась своей силе, потому что старуха худосочной не выглядела.
- Ты не человек, - закрыв за собой дверь, я толкнула ее еще раз и наклонившись, прошипела в лицо. – Ты мусор, отброс общества, и тебе сейчас самое время умереть, чтобы не отравлять своим существованием Землю.
- Что ты делаешь? - прохрипела женщина, пытаясь вырваться из моих неожиданно цепких рук. Я навалилась на нее всем телом и, схватив рукой за шею, продолжила:
- Прямо сейчас я могу приказать тебе прыгнуть с крыши, и ты побежишь исполнять, проговаривая наизусть текст Мертвых душ, притом, что уверена, ты это произведение не читала, - последние слова я прокричала, и получила странное удовлетворение оттого, что увидела в опьяневших глазах страх. Именно это удовлетворение меня и отрезвило. Я отступила, закрывая рукой раскрывшийся в немом испуге рот, и наблюдая, как ошарашенная бабушка Миши, потирая шею, бочком отодвигается вглубь квартиры.
- Стоять, - приказала я, не глядя ей в глаза. За свое поведение мне было безумно стыдно. Причем я заметила, что это чувство сопровождает меня на протяжении всей Земной жизни, хотя она пока еще очень коротка. Женщина замерла, вздрагивая от страха всем телом. – Где Мишина мать?
- Не знаю, - механическим голосом ответила она. – Она сбежала, через месяц, после того, как родила. Не звонит, не пишет. Хотела сдать, а Руслан настоял на том, чтобы его оставить.
- Где его отец?
- Альбина и сама не знала, кто он.
- Ты меня не видела, - сурово указала я, и шагнула к двери. Даже взялась за ручку, уговаривая себя уйти, но не сдержалась и тихим голосом, но на ангельском языке сказала: