Страница 5 из 95
Я погружался в будничность и тлен,
Душа моя мелькнула чайкой в море,
Потом легла тропинкою вдоль стен.
Терентий Травник
На Землю я опустилась всполохом света. Широко раскинутые крылья отражали блеск яркого солнца и ослепляли людей вокруг, заставляя их щуриться и недовольно тереть глаза. Неудивительно – смотреть на Ангела в сиянии славы могут только те, у кого чиста душа. Было безумно грустно осознавать, что на автобусной остановке, в двух шагах от которой я стояла, не было ни одного человека, способного прямо смотреть в глаза безупречному и непогрешимому свету. Ни старушка, уличающая в наглости молодых курящих ребят; ни мужчина, нервно прячущий кольцо на безымянном пальце от проницательного взгляда молодой блондинки. Блондинка, к слову, над шуточками женатого мужчины хихикала, а сама мысленно оценивала стоимость часов на его запястье.
Я сложила за спиной крылья и в тот же миг обратилась в человека. Сокрытая сущность, отражая снег, еще мерцала, но я знала, что это ненадолго и не волновалась. Все спешат по своим делам, так что вряд ли обратят внимание на блеск какой-то девушки.
И тут позади меня раздалось громкое:
- Тетя, вы блестите!
Я мысленно застонала и обернулась, надеясь, что обратились не ко мне. Но надежды мои развеялись прахом, едва я натолкнулась на внимательный взгляд голубых широко раскрытых глаз. Четырехлетний малыш стоял, расставив руки из-за толстой курточки, которая делала его похожим на неваляшку. Курносый нос, выглядывавший над шарфом, задорно краснел, давая понять, что его обладателю пора уже прекратить прогулку на обжигающем морозе. Но как ни странно, ни одного взрослого, сопровождающего такого кроху, я не заметила.
Присев перед ребенком на корточки, я натянула шарф на его замерзший нос и сказала:
- Да ну, тебе просто показалось.
Малыш, хладнокровно стерпевший мое прикосновение, замотал головой и шарф опять сполз вниз:
- Нет, блестите! Когда мама блестки рассыпала, у нас так весь дом светился.
- Ааа, - вырвался вздох облегчения. – Я просто тоже блестки просыпала, вот только на одежду.
Взгляд ребенка скользнул на мою макушку. Над ней сейчас искрился нимб, отражаясь сиянием от снега, и, зная об этом, я спросила:
- Тебя как зовут?
- Миша, - тут же отвлекся мальчуган. – Мой дядя говорит, так писателя звали, который стихи красивые сочинял. Он мне их иногда читает. А вас, тетя, как зовут?
Тут я помянула Райские кущи. Потому что отправиться на Землю-то я отправилась, и даже в назначенный город в центре России правильно попала. Но вот имя и легенду о себе не продумала, занятая горестными мыслями о своей ссылке. Люди любопытны по своей природе, обязательно всем нужно будет узнать, кто я и откуда взялась, и я не могу представляться истинным именем - Ассиэль.
- Анастасия, - нашарила я в памяти подходящее имя.
- Никто так не говорит, тетя, - укоризненно заметил Миша. – У нас в садике есть Анастасия, но все ее зовут Настей. Я же не говорю вам, что мое имя Михаил.
- Но ты же Михаил! – растерялась я.
Мальчик недовольно на меня посмотрел, тяжело вздохнул, и, сделав важный вид, как будто ему, а не мне здесь семь тысяч лет, принялся объяснять:
- Так, тетя Настя, говорят, когда наказать хотят. Меня мама перед тем, как ругать, всегда Михаилом называет, а вот мой дядя всегда говорит Миша.
В общем, логика ребенка мне была вполне понятна. Стоило, конечно, с ней согласиться, но я не удержалась, и сказала:
- А взрослых ведь тоже длинным именем называют.
- А настоящие взрослые блестки не рассыпают, - резонно заметил Миша. – Они аккуратные. Как моя бабушка.
- А как твою бабушку зовут? – решилась уточнить я.
- Баба Ева, - гордость в его ответе просто зашкаливала. Я чуть не упала – еще бы, куда же тут имя-то сокращать.
- Ты почему один гуляешь? – решила не спорить. Ребенок точно развит не по годам, хотя может быть на Земле сейчас все дети такие? Я-то в первый и последний раз была здесь на обзорной экскурсии во второй половине 16 века. Правда именно тогда демоны решили, что появление большой группы ангелов во Франции связано с началом боевых действий и решили предвосхитить удар. Из-за общего накала страстей пострадали в первую очередь люди: теряя рассудок и ведомые демонами, они избивали и убивали себе подобных, оправдывая резню тем, что совершают «святое дело». В человеческой истории эти события получили название Варфоломеевская ночь.
- Я не гуляю, - Мишка вздохнул. – Я дядю встречаю, он на автобусе скоро приедет.
- А как тебя одного отпустили? – по моему мнению, люди вообще должны всегда группами передвигаться, чтобы себя обезопасить. Это мы – ангелы, практически неуязвимы, а человеку, с его хрупким телом, просто напросто необходимо остерегаться всего вокруг и в первую очередь, оберегать вот таких малышей.
- Его никто не отпускал, - раздался позади меня мужской голос. – Скорее всего, Миша сказал бабушке, что во дворе с ребятами поиграет, а сам на автобусную остановку побежал.