Обратный отсчёт. Рассказы

Интересен взгляд на применение наказания вождя пролетариев В.И. Ульянова по кличке «Ленин»: «… Предупредительное значение наказания обуславливается вовсе не его жестокостью, а его неотвратимостью. Важно … чтобы ни один случай преступления не проходил нераскрытым».

При этом он воспевал красный террор: «Социал-демократия должна признать и принять в свою тактику … массовый террор. Разумеется, организуя и контролируя его» и «Революционер, который не хочет лицемерить, не может отказаться от смертной казни».

При Никите Хрущёве (ох уж этот Никита! – авт.) легко казнили за экономические преступления, причём (невероятно, но факт! – авт.) по ряду дел этой категории закону была придана обратная сила (например, по широко известному делу о валюте Рокотова и Файбищенко). Это дело убойное в разных смыслах, включая попрание Закона, который, как известно, в Уголовном Праве, во всяком случае, обратной силы не имеет.

Фабула.

19 мая 1961 года в Московском городском суде начался процесс, который привлек себе повышенное внимание жителей не только столицы, но и всего советского государства. На скамье подсудимых оказались 30-летний Ян Рокотов (кличка Ян Косой), его помощник Владислав Файбишенко (кличка – Червончик) и другие. Следствие установило, что с 1957 по 1961 только через руки Косого прошло валюты, золота и драгоценностей в общей сложности на 20 миллионов рублей. За один день работы Рокотов «зарабатывал» примерно 5 тысяч.

Это были люди, которые оказались хуже бельма на глазу «кристально чистого» первого социалистического государства. Не стоит забывать, что именно в этот период весь мир рукоплескал первому в мире космонавту – Юрию Алексеевичу Гагарину. Все «трутни, жирующие на шее трудового народа», должны быть непременно наказаны. Да так, чтобы другим неповадно было.

Первый тревожный звонок для советских руководителей прозвучал в мае 1959 года на встрече с Анастасом Микояном ведущий американский экономист Виктор Перло пожаловался, что в Москве к нему постоянно пристают какие-то люди с требованием продать валюту.

Суслов распорядился: «Все дела о валютных преступлениях передать в введение КГБ». («Валютчиками» в то время занимались менты – были отделы по борьбе с хищениями социалистической собственности (ОБХСС)). Был завербован большой отряд тайных осведомителей. Которые рыскали по «Плешке», так называлось самое «хлебное» место для скупщиков на улице Горького в Москве от Пушкинской площади до гостиниц «Националь» и «Москва», где скупали валюту.

Мне самому в нежном пятнадцатилетнем возрасте взбрело в голову, набравшись советских значков и прихватив приятеля, пойти на Красную площадь и у храма Василия Блаженного попытаться разменять их у иностранцев на жвачку. Мгновенно прямо из-под земли возникли два неприметных мужичка в штатском, показали красные книжки и отвели нас за храм, где убедительно пояснили, что так делать нехорошо. Урок был усвоен с первого раза.

Однако вернемся к делу. Никто из присутствующих на заседаниях юристов не сомневался в том, что и Рокотову, и Файбишенко «впаяют» по максимуму – 8 лет колонии строгого режима, поскольку никаких смертных наказаний тогдашнее уголовное право за незаконный валютные операции не предусматривало. Так и случилось: приговорили к 8 годам лишения свободы.

Как бы не так. В 1961 году Первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущёв съездил в Берлин, где во время встречи с немецким представителем ему заявили, что такого страшного чёрного рынка, как в Москве, нет нигде в мире.

Тогда-то этот приговор встретил бурю негодования у Хрущева, который лично приказал ввести высшую меру наказания, её же исключительную, для тех, кто спекулирует валютой. Более того, председатель Мосгорсуда Л. Громков по распоряжению генсека был срочно уволен с должности, а сам приговор отменили.

Хрущёву нужен был громкий, показательный процесс. На пленуме ЦК он зачитал «письмо» рабочих Ленинградского металлического завода, «возмущённых мягкостью приговора». Он, говорят, пригрозил Генеральному прокурору СССР Руденко: «Не думайте, что ваша должность пожизненна!» (Руденко впоследствии стал единственным генпрокурором СССР, занимавшим должность до смерти). Дело было пересмотрено, и суд назначил новое наказание – 15 лет лишения свободы. Всё? Как бы не так. И этот приговор отменили.

После изданного в спешном порядке 6 июля 1961 года указа «Об усилении уголовной ответственности за нарушение правил валютных операций» состоялся третий пересмотр дела Рокотова, Файбишенко и других, которых теперь приговорили к расстрелу по – закону – принятому – после – совершения – уголовного – деяния. Все кассационные жалобы были отклонены, и приговор был приведён в исполнение. Расстрел вызвал протесты даже у следователей по делу, так как был вопиющим нарушением фундаментальных принципов Права. В таких случаях, обычно, говорю: «Здесь наша Родина!», поскольку именно такие перлы в стране великой убивают всякое уважение к законам.

На вопрос о том, сколько человек казнили в СССР, ответа не существует. Статистика велась лишь до начала 30-х годов. Возобновилась к 60-м.

Известно, что в 1962 г. было осуждено на смертную казнь 2 159 человек, в 1983 г. – 488 человек. Всего за период 1962—1989 гг. судебными органами СССР было вынесено 24 422 смертных приговора, из них помиловано было 2 355 лиц.

Почти все приговоренные к смертной казни в период с 1960 по 1991 годы – мужчины (однако советское уголовное законодательство не исключало саму возможность применения смертной казни к женщине). При этом достоверно известно только о трёх случаях, когда в данный период к смертной казни были приговорены женщины, и приговоры были приведены в исполнение.

Это Антонина Макарова (1979), казненная за участие в массовых расстрелах мирных жителей и партизан в период Великой Отечественной войны, Берта Бородкина, расстрелянная в 1983 году за спекуляцию в особо крупных размерах и хищение государственного имущества в особо крупных размерах, и отравительница Тамара Иванютина (1987). Нельзя исключать, что на практике таких случаев было больше; в частности, неизвестна судьба четырёх женщин (Оксаны Собиновой, Светланы Пинскер, Татьяны Внучкиной, Юлии Грабовецкой), осуждённых к смертной казни в 1960-х гг. за валютные преступления, – скорее всего, смертные приговоры в отношении них были тоже приведены в исполнение.

Любопытство практикующего юриста не может не вызвать и дело директора Елисеевского гастронома (гуляющий по Тверской в Москве не раз проходил мимо него) С.Ю. Соколова.

Фабула такова. В 1982 году к власти в СССР пришел чекист Ю. В. Андропов (бог ты мой, что за страна, тут то и дело власть в руках КГБ-истов), одной из целей которого было очищение страны от коррупции, хищений и взяточничества. Ему было известно реальное положение дел в торговле, поэтому Андропов решил начать с Московского продторга. Первыми арестованными по этому делу стали директор московского магазина «Внешпосылторг» («Берёзка») Авилов и его жена, которая была заместителем Соколова на посту директора магазина «Елисеевский». Дело полностью расследовалось КГБ, без привлечения МВД.

Соколов также был арестован. На его даче были обнаружены около 50 тысяч советских рублей (крохи по сравнению с растыриванием в наши дни – авт.). На допросах Соколов пояснил, что деньги не его личные, а предназначены для других людей. С его показаний было возбуждено около сотни уголовных дел против руководителей московской торговли. Суд приговорил Соколова к смертной казни. 14 декабря 1984 года приговор был приведён в исполнение.

Существовала в УК Р РСФСР тогда такая статья – 93’: «Хищение государственного или общественного имущества в особо крупных размерах, независимо от способа хищения – лишение свободы на срок от восьми до пятнадцати лет с конфискацией имущества, со ссылкой или без таковой, или смертной казнью с конфискацией имущества».

Елисеевское дело стало крупнейшим делом о хищениях в советской торговле. Однако Соколов стал не единственным казнённым. В 1985 году был приговорён, а в 1986 году расстрелян директор плодоовощной базы Мхитар Амбарцумян. Суд не счёл смягчающими такие обстоятельства, как его участие штурме Рейхстага и в параде Победы в 1945 году.