На Границе миров

– Тогда и я не заслужила поцелуя, потому что поддалась страху. А трусих, как известно, не целуют, их только утешают и по головке гладят.

– Неправда.

Нежно, медленно он коснулся моих губ, и я обвила его ногами за талию, двигаясь ближе, выпрашивая больше сладости. Кейдн положил ладонь мне на поясницу, мягко надавил, вынуждая прижаться к нему еще плотнее. Я чувствовала твердость его желания, и дрожала в ожидании. От все более глубоких поцелуев по телу разливалось густое блаженство, и руки мужчины стянули с моих плеч волны шелка.

– Подожди… постой.

– Что? – хрипло, с нежной сердитостью произнес Кейдн.

– Ложись. Откинься. Я тебя раздену.

– На мне минимум одежды.

– Вот и хорошо.

Я стянула с него белье, развязала пояс своего халата и раскрыла его, стоя перед Кейдном во весь рост.

– Яра, – нахмурился он.

– Полежи еще чуток. Закрой глаза.

– Не хочу.

Я рассмеялась и решила пошалить.

– Вот так, и не сопротивляйся. Теперь уж точно мало что увидишь.

Пояс наверняка просвечивал, но Кейдн уже втянулся в игру и губы его дрогнули.

– Что ты задумала, тигрица?

– Я буду тебя ласкать. Как – сейчас узнаешь.

Губами по щеке, к подбородку, и на короткое мгновение коснуться его губ. А потом по шее, кончиками пальцев по плечам, и тронуть грудь, где бьется сердце, что рождено отважным и добрым. Меня объяла жажда. Хотелось пробовать больше.

– М-м-м… – промычал Кейдн, улыбаясь, – не останавливайся, Яра.

Обрадованная его словами, я продолжила. Поглаживая его живот, попутно касалась твердой груди, и широких запястьев, и мягких волосков на предплечьях. Потом стала осторожно целовать, щекотать языком горячую кожу, опускаясь все ниже.

– Кейдн, ты лакомый. Я тебя съем.

Он хрипло рассмеялся. Мне безумно нравилось слышать его прерывистое дыхание, видеть, как он хмурится, не в силах противостоять моим ласкам, и я решилась на большее.

– Яра… боже… это сумасшествие.

В ответ я чувствительно, но очень нежно хватанула его зубами за бедро, и он вздрогнул. Мне захотелось совсем его обезумить, и я начала яростно целовать его естество. Кейдн весь сжался, сильные пальцы вцепились в мои волосы, и я с наслаждением продолжила. Провела языком по внутренней стороне его бедёр, и, поглаживая его запястья, обхватила губами твёрдую плоть.

Кейдн что-то невнятно пробормотал. Дышал он тяжело, во всем теле чувствовалось приятное напряжение. Я жаждала продолжать, но власть моя длилась недолго – мужчина взял меня за плечи и резко отбросил в сторону, чтобы тотчас оказаться сверху. Он сорвал повязку и хищно улыбнулся:

– Моя очередь.

Он некоторое время смотрел на меня, лаская сильными пальцами сквозь ткань, и я с трудом сдерживалась, чтобы не взмолиться о прежней беспощадности. Наконец пальцы его скользнули к крючкам, и мне оставалось только помочь себя раздеть.

Мы долго целовались в тишине, прижимаясь друг к другу обнаженными телами, почти сливаясь и останавливаясь в последний миг. А потом Кейдн принялся ласкать меня губами, и моя память затерялась где-то меж снегов и продрогших зимних звезд. Наверное, подобное наслаждение и не нужно помнить, потому что оно слишком обширно, чересчур прекрасно. И наутро после страстной ночи остается только великолепное чувство наполненности, счастья и безграничной неги, что разделяешь с любимым, доверяя ему не только тело, но и сердце.

Праздник пришлось отложить. Миновала новогодняя ночь и следующая, но все были заняты. Нельзя бросить несколько десятков абсолютно беспомощных людей, которые не в своем уме. Вот и получилось, что в лаборатории, и в школе, и даже в замке у Маира размещали несчастных, которые пострадали от рук Крабрина. В том числе нескольких приняла Трогия, и они находились в Златове, на попечении Кертиса и его команды. Одна Шанталь отказалась привести супруга на Трогию или к Айману, в надежде излечить мужчину своими силами, что было, даже несмотря на силу любви, нереально.  

– Мать – дура упрямая, – проворчала Владра.

Девушка все также жила в лаборатории, и пусть и неохотно, но помогала Айману. К тому времени мы обе были здоровы и почти оправились от недолгих пыток.

– Папа всегда мечтал побывать на огненной планете, так нет, она его на Ибизу потащила. Говорит, там у них медовый месяц проходил. Всё прошлым живет. – Она фыркнула. Между нами не было больше неприязни, но и тепла не появилось. – Ладно, забей, – смущенно сказала Владра, видя, что я напряженно ожидаю ее дальнейших откровений. – Ты сама-то как?

– Хорошо. Правда, все никак не отделаюсь от этого чувства… погружения. Но стараюсь не вспоминать лишний раз.

– К сожалению, навсегда избавиться не выйдет. Я слышала от других – Владимир наградил тебя кошмаром на всю жизнь, он это умеет. Возможно, на Трогии твой сон в безопасности, но не в других мирах.