На Границе миров

– Неправда. У нас у всех разные дары, и, случись ими меряться, я бы не смогла справиться со многими из вас.

– Какие-какие у тебя дары? – заинтересовался Лед.

– Обычные, – ответила я коротко. – К тому же я не слишком хорошо контролирую чувства.

Не хотелось говорить об этом. Почему-то многие считали, что я, рассказывая о способностях Радуги, ими непременно должна хвастаться. К тому же мои возможности Мага, понимание стихии Огня, и личина Зверя давали огромные преимущества над теми, у кого дары были пассивными. Однако это не означало, что я считала себя исключительной.

Парень поджал губы и прислонился к спинке стула.

– Думаешь, ты лучше нас? – спросил он, и тут же получил затрещину от Кимана.

– Рот закрой, дурень, – посоветовал ему мужчина. – Когда напьёшься, такой бред несёшь! Противно слушать.

– Точно, – согласился Яздин. – Терпеть не могу, когда ты становишься пьяным неуправляемым придурком.

– А, ну вас! Скучно живете, – сказал парень и встал, думая твердо удалиться прочь, но споткнулся на ровном месте и рухнул на пол. Все захохотали.

– Один готов! – сказал Дролейз.

Я покачала головой.

– Тебе не стыдно?

Он улыбнулся, показывая клыки.

– Нисколько.

В общем, в гостиницу возле озера мы отправились вместе, потому что, как я и предполагала, добросердечный Дролик тащил Леда на плечах, как тряпку. Парень пытался что-то петь и размахивал руками, стуча по воображаемым барабанам, а я думала о том, чего ожидать от наших совместных трудов.

Наутро мы с Киманом встретились внизу. Я расплачивалась за номера приемлемой для всякого мира валютой – золотыми монетками без рисунка. С тех пор как был открыт путь через Промежуток, выяснилось, что этот металл почти везде имеет ценность, а бумажные деньги потеряли всякий вес. К тому же золото было одним из немногих металлов, который с трудом создавали даже одаренные Исполнители.

– Доброе утро! – поздоровался мужчина. – Как дела?

– Хорошо, а что?

– Дролейз, кажется, выпил больше остальных, неужели его не мучает похмелье?

– Он не пьянеет и не страдает от последствий, – ответила я честно, – зато активно спаивает других. Предупредите Леда в следующий раз.

Мужчина рассмеялся.

– Понятно. Куда вы теперь?

– Мы помогаем Айману, знаешь его?

– Лично не знаком, но я о нём слышал. По-моему, про него во всех крупных мирах знают.

– Мы ищем «тёмных» бродяг и устраняем последствия их выходок. Действуем самостоятельно, особо не кидаемся от мира к миру. Айман дает наводки, но нечасто. Для нас это спонтанные перемещения в пределах наиболее посещаемых миров.

– И повеселиться не забываете между делом, – усмехнулся Киман.

– Ну, за себя не поручусь. Я не любитель безудержного веселья, Ким.

Мужчина снова улыбнулся. Вчера он упомянул, что так его звала бабушка. А бабушку он свою, чувствуется, очень любил. Она растила его одна, своих родителей Киман не знал. Обо всем этом он рассказал спокойно и искренне, и не важно, что эти слова последовали после того, как Абранира, вообще-то не любительница откровенничать, поведала свою историю: о дворцовом этикете, рамках и границах, и о том, как трудно ей найти понимание у родителей.

– Странно. Что тебе мешает?

– Ничего. Просто я привыкла отрываться на полную в узком кругу друзей. Вот Агвид или Дролик – они более открытые, любят толпы и шумные сборища.

– А которода?

– Она сдержанная, всё переживает внутри себя. Вчера она была расстроена – один болван её изрядно достал. Удивительно, что она так разоткровенничалась с вами.

– Привет! – поздоровался подошедший Грид. – Что Абранира?

– У неё проблемы, но она всегда и во всём предпочитает разбираться сама, и мы не суём носы в это дело. Если просит держаться подальше, значит, не вмешаемся. Даже несмотря на то, что мы друзья. Я знаю, как она ценит молчаливую, ненавязчивую поддержку без активных действий со стороны друзей.

– Напоминает тебя, да, Грид? – хмыкнул Киман.

– Да, сходство определённо есть, – ответил тот, – только я разговоров не разговариваю.

– Абранира на самом деле может быть терпеливой, мягкой и нежной, но может и укусить.

Которода стремительно и грациозно спустилась по лестнице, и разговор о ее достоинствах пришлось прервать.

– Всем доброе утро! – произнесла она спокойно.

– Доброе утро, – ответил Киман.