Страница 6 из 17
Часть третья - Дар
Циля рубила дрова как буд-то делала это всю свою сознательную жизнь. При этом, она успевала одновременно: продумывать жизненные принципы будущего счастливого, гуманного общества; решать сколько крупы бросить сегодня в суп, а сколько оставить на завтра для каши; взвешивать все за и против возможностям сделать соседку Лизу своей соратницей и потянет ли она такую тяжёлую ношу; и сочинять аргументы для убеждения всех сомневающихся её гениальным идеям.
Растопив огонь, решила, чтоб не забыть всё-таки вернуться в квартиру и записать пришедшие в голову мысли. Дверь была нараспашку, уже с нехорошим предчувствием переступив порог, она замерла от увиденного. Пол в коридоре был залит кровью, а из кухни слышались чужие голоса. Сжав рукоятку топора покрепче, Циля бесшумно приблизилась к двери. В дверную щель она смогла рассмотреть двух мужчин и связанных, лежащих на полу Самуила с разбитым лицом, Петровича и её любимого мальчика. В панике чуть не закричав, всё же вовремя спохватилась и взяла себя в руки. Мысли путались в голове, – Что делать? Рассчитывать не на кого.
–Так вы за Россию или за Украину?
Что за чушь они несут? Уже вторую неделю Одесса отделена от всего мира. Да, они совсем неадекватные, если их интересует этот вопрос!
Для лежащих на полу, любой ответ мог стать фатальным. Самуил уже один раз попытался урезонить, поговорить с этими отморозками, но получив под дых и несколько безжалостных ударов в живот, замолчал.
–Последний раз спрашиваю – Сепары или Укропы? Ты шо, совсем потерянный или как?! Отвечай, давай!
Глухой хлопок и стон Петровича, привёл Цилю в состояние стопора.
–Пацан, твоя очередь определяйся. Ты за кого? – отморозок приставил пистолет с глушителем к голове Кирилла.– Считаю до трёх!
–Раз, два...
Очнулась она от рыданий незнакомого парня. Что–то произошло, и тут же стёрлось из Циленой головы. Она стояла посреди кухни пытаясь вспомнить. Может так начала проявляться её болезнь, но в данной ситуации это, наверное, было и хорошо, так как картина складывалась устрашающая.
–Не убивайте меня, прошу Вас. Меня заставили.– рядом с лежащим на полу скорчившимся человеком, ползал, причитая молодой парень.
Казалось, целую вечность, Циля смотрела на топор, затем перевела вопросительный взгляд на связанного Самуила и в его глазах прочла недоумение вперемешку с ужасом. Было ясно – только одно: О разводе он больше не заикнётся. Рядом, раненый в руку Петрович, уже быстро развязывал верёвки пытаясь освободиться, а Кирилл так и продолжал сидеть посреди кухни, зажмурив глаза.
– Он хотел убить моего сына! – оправдываясь, бормотала Циля, тыча пальцем на ползающего по её ещё недавно идеально чистому полу мужика в грязной, засаленной одежде. В течение этой долгой минуты выражение её лица постоянно менялось, и наконец, черты заострились, превратившись в жёсткую маску. В её глазах читался абсолютный холод и ненависть. Хладнокровно оттолкнув от одного из незваных гостей пистолет в сторону мужа, она истерично закричала:
– Шоб Вы сдохли, сволочи! Кто просил Вас лезть сюда?! Кто тебя просил?! Кто послал? Выкладывай! Чистосердечное признание смягчает наказание! – фраза из кинофильмов сама вырвалась из Циленого искривлённого ненавистью рта, заставив её криво улыбнуться:
– Только перед тем как что–то сказать, подумай, в нашей стране теперь есть смертная казнь.
Циля не смогла вспомнить, чем же всё закончилось. И как она оказалась в спальне? Заперев дверь, застонала от преследовавшей её мысли: – Ну, зачем ты сделал меня убийцей, Господи!? – она вопрошающи, посмотрела в потолок. – Я не хотела! За что мне всё это? Теперь Кирюша будет меня бояться...
В прошлой жизни все свои проблемы она привыкла решать йогой, холодным душем и медитацией. Поэтому автоматически села в позу лотоса и попыталась вспомнить хотя–бы одну мантру. Неожиданное мягкое прикосновение заставило её открыть глаза:
–Марусечка, иди ко мне, кисюня! Мне очень плохо, девочка моя. Циля попыталась погладить кошку, но та, зашипев, отпрыгнула в сторону.
– Ну, конечно, я же убийца...
Циля попыталась отстраниться от ситуации и начать медитацию. Но в голову полезли воспоминания той счастливой жизни, которую она совсем не ценила. Странно, как вообще может умещаться и сосуществовать в её голове одновременно мысль об убийстве и счастливых моментах жизни?
–Циля с тобой всё нормально?
Услышала она из–за двери уж слишком деликатный голос Самуила.
–Оставь меня, я убийца!
–О чём ты говоришь? – Самуил повысил тон – Что ты несёшь?! Кого ты уже убила?!
–Того парня.
–Никого ты не убила, выходи давай!
–Как не убила? Но ...– Циля открыла дверь.
–Как ты это сделала Циля?– спросил Петрович, рука его уже была перевязана, а голос как никогда бодр. На кухне сидели двое незнакомцев, которые с покорностью и страхом поглядывали на Цилю.
–Что я сделала?
–А ну, скажи им сделать что–то!
–Зачем?
–Не спрашивай, просто скажи, чтоб они выполнили любую твою просьбу.
–Помойте посуду,– безразлично сказала она первое, что пришло в голову, увидев наваленные тарелки в раковине умывальника. Ничего не произошло.
–Не проси, а прикажи им помыть посуду!
–Я не понимаю, зачем это нужно?! – с раздражением спросила Циля.
–Приказывай тебе говорят!
Циля сосредоточилась, хотя было уже всё равно, ведь она окончательно потерялась в пространстве и уже не понимала, что от неё хотят, но собрав нужный накал эмоций в своей голове, зло прокричала – Я приказываю Вам помыть посуду!
Незваные гости молча пошли выполнять поручение, налили в тазик воды и начали мыть. Циля с удивлением наблюдала за их перемещениями: - Они что прикалываются? Они что тут сговорились? Нашли время для шуток!
–Вот те на ... Вот это номер! Это дар Циля! Запомни, как ты это сделала! – Петрович радостно повернулся к ней и перехватив её сосредоточенный взгляд покорно взял пустое ведро и вышел из кухни.
–Мам, вот теперь мне точно страшно!
.....................................................
1 апреля 2016 год Одесса
Преступники, вредители, оставшиеся воры, взяточники и все недовольные новыми порядками под влиянием какой–то неведомый силы вдруг стали покидать Одессу и все города, сёла одесской области и переселятся в Красноокнянский район. Вереница груженых КАМАЗов, телег, чёрных джипов как крысы из сказки под звуки волшебной дудочки стягивалась по разбитым дорогам к этому злополучному району.
Разбуженные шумом горожане решили для себя, что это начался парад первоапрельской юморины, которую всё–таки организовали новые власти. Так сказать, пир во время чумы. А почему бы и нет? Не в первой, не привыкать. А так как южане любое фэ способны украсить своим настроением, то сделать Фэ с большой буквы – только в удовольствие.
Весть разнеслась по городу мгновенно, и даже не понадобилось спец.каналов связи для того, чтоб в течение часа улицы заполнили дети в клоунских колпаках, разрисованные, и уже немного навеселе взрослые, (когда они всё успевают?) закидывающие серпантином проезжающие машины, и конечно же, куда ж без них, возмущённые бабульки, по традиции недовольные шумом и одновременно скромностью парада.
–Шо за вид? Глаза б мои такого позора не видели! Как тебе это ****ство, Муся?
В ответ на недовольные взгляды старушек, на улыбки детей, аплодисменты и приветственные крики толпы – из уезжающих машин вперемешку с сплёвыванием ядовитых слюн, вылетали на мостовую полные злобы и ненависти выкрикивания :
–Шо вылупились, уроды ?!
– Вы ещё о нас вспомните! Мы вернёмся!
Наблюдая сложившуюся фантасмагорию, Самуил задавал себе вопрос, понимает ли Циля, какую неограниченную власть имеет? Но разгадать эту новую, совсем незнакомую женщину, у него не было ни единого шанса.