Страница 94 из 104
– Я поплыву с ней, – услышала Мара голос Сэма над головой.
Она не желала вставать. Говорить. Ей стало плевать на все, что будет дальше.
Все кончено. Она сдалась.
– И я, – встрял Роб.
– Хватит того, что ты пролез в вертолет! И умудрился первым…
– Я отсюда не уйду.
– Вот погоди, я скажу твоей матери…
– Ладно, я полечу, – сдался Имагми. – Буду держаться следом…
Но его слова утонули в громком звуке. Что-то среднее между сиреной и криком гигантского осла.
– Унук! – воскликнул Сэм. – Старый нарвал что-то нашел! Мара, иди сюда! Там твой друг!
Сердце пропустило удар. Не может быть! Подскочила, кинулась, спотыкаясь, к борту. Огромная серая туша морского единорога показалась над водой. И сверху лежал Нанду… Или его тело.
– Скорее! – Мара охрипла от криков. – Помогите! Имагми, втащи его!
– Отойди! – сосредоточенно бросил Сэм.
Мужчины засуетились и общими усилиями подняли на борт безжизненного бразильца. Его лицо посинело.
– Он жив? – Мара упала на колени, прижимая ухо к груди друга.
Дыхания не было слышно. Ни дыхания, ни стука сердца.
– Не мешайся, сколько раз говорить! – Сэм резко отодвинул ее, перевернул тело парня и мастерски сунул Нанду два пальца в рот. Вытащил из кармана тряпку, что-то вытер. Резко стукнул по спине. Но ничего не происходило.
Тогда старый Нанук стянул куртку, свернул ее и уложил Нанду на палубу, подпихнув ему под лопатки одежду. Раскрыл парню рот, вытянул наружу язык, развел челюсти, принялся делать искусственное дыхание. Массаж сердца.
Мара боялась моргнуть. Молилась, обещала про себя сдаться Совету, подчиниться Смеартону, никогда больше не нарушать школьных правил, вернуться в детский дом… Только бы Нанду жил. И вдруг почувствовала в своей руке чью-то теплую ладонь: Роб пытался ее утешить.
– Дедушка умеет, слышишь? – прошептал он. – Можешь пока растирать ему конечности.
Мара принялась изо всех сил тереть обмякшие пальцы Нанду, будто собиралась высечь из них огонь. Старик продолжал ритмично давить парню на грудную клетку.
– Нанду… Пожалуйста… – Мара всхлипнула. – Все, что хочешь, сделаю… Только живи! Нандинью…
Роб оказался прав. Старый Нанук умел. Толчок, другой… Нанду кашлянул. Резко глотнул ртом воздух. На его щеках появился румянец.
– Нандинью! – Мара подхватила его голову, приподняла.
Длинные ресницы задрожали и распахнулись. Глаза цвета горького шоколада сердито уставились на девочку.
– Никогда… – хрипло начал Нанду, но закашлялся.
Старый Нанук помог ему нагнуться и восстановить дыхание.
– Никогда… не называй… меня… Нандинью! – выговорил, наконец, парень.
– Так и быть! – она не знала, как себя вести, и дружески пихнула его в плечо. – Это было твое единственное желание!
– Эй! А как же «сделаю все, что хочешь»?
– Так ты слышал?!
– Я запомнил, – Нанду слабо улыбнулся и вновь стал похож на пирата.
Сэм нашел одеяло, укутал несчастного бразильца и занялся похищенными. Имагми и Унуку пришлось вернуться в вертолет, а Мара и Роб с дедом совместными усилиями привели в чувство девушек. Соображали жертвы Альберта с трудом, говорили вяло и плохо фокусировали взгляд, но были живы. Это значило только одно: Ларс Эдлунд свободен.
Представители Совета кучковались на берегу. Как раз усаживались в черный катер, когда «Большая Ингрид» появилась в зоне их видимости. Бросились наперерез с громкоговорителями и были удивлены, когда обнаружили девушек живыми, а Альберта Эдлунда обезвреженным. Сэм обработал раны преступника и остановил кровотечение. Поначалу наотрез отказывался ему помогать, но Мара убедила деда: им нужно признание, чтобы Совет не нашел повода выкрутиться.
Нора Линкс выглядела ошарашенной, когда поднялась на «Большую Ингрид», но ей оставалось лишь допросить Альберта Эдлунда. На дознание Мару, разумеется, не пустили, да и старика тут же повезли к медикам, но девочка хвостом таскалась за агентом Линкс и придирчиво изучала каждое ее мимическое движение. Все искала фальшь или хоть какой-то намек на сговор. Однако женщина казалась искренней. Впрочем, после того, как Мара ошиблась в дяде Альберте, она уже не могла положиться на свои познания в людях.
– Теперь моего отца освободят? – спросила она у американки, когда та закончила с допросом.