Пузожители

– Нет, никогда.

– И я никогда. Что говорить-то хоть?

– Наверное, надо рассказывать о своих грехах. Начать можно со слова «грешна». Я это в кино видела.

– Вот так прям с места в карьер начинать рассказывать? Может, он хоть вопросы какие-нибудь задаст наводящие?

Но вопросов, увы, на исповеди не было. А просто так рассказывать батюшке о своих грехах Ксюше, почему-то было стыдно. Хоть она и понимала, что это не то чувство, которое она должна сейчас испытывать. Но… уж раз решила стать крестной – надо подойти к этому делу ответственно. Ксения решительно припомнила свои наиболее серьезные пригрешения, соотнесла их с десятью заповедями, и выпалила на одном дыхании:

– Грешна! Грешна, что живу с мужем своим, рабом Божьим Сергием во грехе. То есть мы расписаны, но в церкви не венчались, потому что он атеист. Но, впрочем, у нас на свадьбы были буддийские монахи, хотя это, наверное, не считается. Так или иначе, виновна, видимо, в прелюбодеянии. Или, точнее сказать, грешна, – припомнила Ксюша нужное словечко. – Грешна также, что завидую своей подруге, рабе Божьей Марии, потому что она стала мамой, а я никак родить не могу. Грешна, что виню сына своего мужа, раба Божьего Михаила, в смерти нашего нерожденного ребенка…

И тут Ксюша на одном дыхании, сама того не ожидая, рассказала батюшке и о войне с Мишей, и о неудачной беременности, и о походе с Сержем к проституткам и обо всем, что было потом.

По ходу ее рассказа лицо у отца Владимира потихоньку вытягивалось, а к концу исповеди голубые глаза почти совсем вылезли из орбит. Видно было, что он не знает, что на все это сказать.

– Вы будете сегодня на крестинах? – наконец вымолвил священник.

Ксюша кивнула.

Он дал ей поцеловать икону и отпустил. Ну вот, даже батюшка не нашел, что ей посоветовать.

Лесина исповедь отца Владимира просто добила. Она тоже долго думала и, наконец, решилась поговорить об изнасиловании. После Ксюши молоденький батюшка был вторым человеком, которому она об этом рассказывала. Впрочем, в этом случае ему проще было найти нужные слова – это были слова утешения.

Крестины были назначены на два часа дня. После своих утренних откровений Ксюша с Лесей стеснялись возвращаться в церковь. Но Людмила Ивановна решительно вытолкала их за дверь, одела маленькую Ксюшу в крестильное платьице с чепчиком и двинулась в церковь. Подругам пришлось идти за ней. Ведь какие крестины без матери и крестной.

Обряд крещения оказался самым простым из всех испытаний. А батюшка, как и положено, ничем не выдал, что знает их постыдные тайны. Лишь время от времени сочувственно поглядывал на Ксюшу. А та в честь крестин надела длинное, в пол светло-серое платье, ажурный серый платок с серебряной нитью покрывал голову и плечи. Она выглядела скромно и, в то же самое время, невероятно элегантно, стоя посреди церкви с крошечной крестницей на руках.

К слову, через семь минут крошечная крестница перестала казаться Ксюше такой уж крошечной, и стало очевидно, что Леся ее неплохо кормит. К счастью, отец Владимир вскоре забрал ее у Ксюши и окунул в купель.

* * *

Ровно через неделю после победного анализа Алиса вновь вернулась в клинику в новом качестве – будущей мамы. Администраторы и медсестры улыбались ей и все – абсолютно все – поздравляли.

– Напомните, какой у вас был ХГЧ? – попросила Камилла Булатовна.

– Та-ак! Значит, ищем двоих?

Алиса робко кивнула. Неужели их и правда окажется двое?

– Ну что? – с замиранием сердца спросила она, когда врач ввела датчик.

– У вас не двое, – нарочито спокойным тоном ответила доктор Ахмадулина. – Тройня у вас!

– Как тройня? Вы серьезно?

– Такими вещами не шучу. Не имею привычки. Да вы не переживайте так. Сейчас понаблюдаем, немного снизим поддержку. Может, один и замрет, кто послабее. Ну а нет – сделаем редукцию.

Алиса замотала головой.

– Я не стану их убивать.

– Но вы же говорили…

– Я была в состоянии аффекта! Никогда не сделаю аборт.

– Вы с ума сошли! Сами не понимаете, о чем говорите! Знаете, каков риск осложнений при тройне? Да у вас и так уже трое детей. Всего шестеро будет. Вы управитесь с полдюжиной?

Алиса уверенно кивнула.

– Где трое, там и шестеро.

– У вас шов на матке после экстренного кесарева. Вы представляете, как растягивается матка, когда там растут трое? Вы знаете, что шов может разойтись? Что вы сами можете погибнуть, а ваши сыновья останутся сиротами?

– У них есть папа и бабушка. Я все равно не собираюсь убивать кого-то, пусть даже очень маленького, чтобы выжить самой. Я решилась на эту процедуру, зная о возможных последствиях. И полностью несу ответственность за последствия.