Страница 72 из 104
Легче становилось лишь тогда, когда приносили на кормление маленькую Ксюшу. Леся не могла на нее насмотреться и каждые пять минут проверяла, дышит ли малышка.
В роддоме практиковалось совместное пребывание матери и ребенка, и если бы была на то воля Леси, она бы вообще не расставалась с дочерью. Но Таисия Владимировна категорически запретила медсестрам оставлять Ксюшу на ночь – состояние матери было еще слишком тяжелым.
На третий день большинство молодых мам уже собираются домой, но в случае с Лесей об этом не могло быть и речи. Она держалась только на обезболивающих уколах и капельницах, которые ей ставили дважды в сутки.
От жары вены спрятались, и медсестры подолгу не могли в них попасть. В итоге все руки у Леси были в синяках.
На пятый день пребывания в роддоме, к вечеру, в палату вместе с Таисией Владимировной заглянула полноватая голубоглазая женщина средних лет. Леся узнала в ней главврача роддома – видела фотографию на сайте.
– Как вы себя чувствуете? – озабоченно поинтересовалась главврач.
Леся подробно объяснила, что и где болит.
– Но отек спал процентов на восемьдесят! – похвасталась Таисия Владимировна.
Главврач отмахнулась от нее, осмотрела разрывы, и резюмировала:
– Ну что, придется снимать швы.
– Еще им просто не время зажить, надо посмотреть на них через пару месяцев, а лучше через четыре…
– Несите инструменты, я сказала.
Пара почти безболезненных взмахов большими хирургическими ножницами и вот уже главврач выдернула нитку.
– Вот, Таисия Владимировна, посмотрите сюда. Это что тут у вас, дырочка?
– Ну и что же, это ничего…
– Таисия Владимировна!!! Можно вас на минутку?!
Они вышли за дверь, и Леся обратилась в слух.
Главврач тихо ругалась:
– Вы что, не понимаете, что она так ни ходить, ни рожать не сможет? – сумела разобрать женщина. – А если они разойдутся? Что будет?
Таисия Владимировна отвечала громко, и, по всей видимости, больше для Леси:
– Ну и что же! Ну и что же… Ничего страшного.
На следующий день Лесю отвели в смотровой кабинет и, несмотря на ее вопли, заставили взгромоздиться на кресло.
Главврач наживую снимала ей швы, и было видно, что она старается делать это быстро и безболезненно, но Лесе было больно настолько, что она тихонько выла.
– Вы чувствуете запах? – спросила главврач.
– Чувствую, – вынуждена была согласиться Таисия Владимировна.
– У вас нагноение в двух местах, – сказала она Лесе. – Хорошо, что сейчас обнаружили, а не дома.
Молоденькая медсестра, которая привела ее в кабинет и должна была вести обратно, вздрагивала, видя, что с ней делают.
Первых два часа в палате болело с прежней силой, но потом боль понемногу стихла, и Леся вдруг осознала, что без швов ей гораздо легче, чем с ними.
Вечером заглянула Таисия Владимировна.
– Ну что, завтра зашьем тебя по-новой! – заявила она.
Леся аж вздрогнула.
– Там хоть обезболивают?
– А то!
– Слава Богу… А что мне потом дома делать? Есть какие-нибудь обезболивающие, которые можно кормящим? Я вдвоем с дочкой жить планирую, да еще в другом городе. Если прихватит, помочь некому.
Взгляд Таисии Владимировны неожиданно потеплел.
– Я выпишу вам таблетки. Я хорошо знаю, что такое боль. Сама мучаюсь от сильнейших болей в суставах. Просто живу на обезболивающих.
Все мгновенно встало на свои места. Выходит, вовсе она не Злая фея. Просто страдает от чудовищной боли. Что ж, от этого, пожалуй, еще не так озвереешь.
Потом в палату зашла та самая молоденькая сестричка, которая водила ее на снятие швов.
– Вам сделать обезболивающий укол?
– Нет, спасибо. Сегодня я могу терпеть. Все-таки, это не очень хорошо для грудного вскармливания.
– Как можете терпеть? После всего, что с вами сегодня делали наши уважаемые врачи?
– Самой странно. Видимо, такие были швы, что без них лучше.
– Ну, тогда спокойной вам ночи! Если что вызывайте меня, я вам укольчик сделаю.
В палате, по счастью, имелась кнопка вызова медсестры.
Перед сном ей позвонила Ксюша узнать, как дела, и Леся все ей выложила. Просто потому, что надо было с кем-то поделиться.