Страница 42 из 104
– Учти, если ты кому-нибудь пожалуешься, я вернусь и сделаю тебе в сто раз хуже. Ты меня поняла?
И, не дожидаясь ответа, вышел в коридор, а через несколько секунд хлопнула входная дверь.
Леся не могла потом вспомнить, сколько пролежала вот так на полу, глотая слезы вперемешку с кровью. Ее унизил и изнасиловал человек, имени которого она даже не знала. А перед этим выставил за дверь мужчина, которого она любила больше жизни. У нее отняли все – любовь, крышу над головой, достоинство и даже власть над собственным телом. Она чувствовала странное опустошение. Больше ей терять нечего.
Леся собралась с силами и на четвереньках доползла до своей сумки. Достала первую попавшуюся хлопчатобумажную футболку и принялась вытирать кровь. Потом очень осторожно поднялась и, держась за стены, побрела на кухню. Тело ныло – казалось, все внутренние органы отбиты.
Мать была у плиты и, на удивление, совершенно трезвая.
– Мама… Ты что же, не слышала, как я кричала?
– Ты кофе будешь? – деловито осведомилась мать и поставила на огонь старую турку.
– Мам, ты меня слышишь? Меня только что изнасиловал твой знакомый. Я кричала, звала тебя, неужели ты ничего не слышала.
Мать оглядела ее разорванную одежду и белье, кровоподтеки и спутанные волосы и сказала:
– Тебе надо помыться. Иди пока в ванную. Вообще ты сама виновата. Вот не сопротивлялась бы, и все бы прошло хорошо.
Леся опешила.
– Ты что же знала, что он собирается сделать?
– Я была должна ему семнадцать тысяч. А теперь только семь.
– Так ты что, меня продала?
– А что мне оставалось? – мать вздохнула и беззлобно посмотрела на дочку. Леся подумала, что эта женщина, должно быть, сошла с ума. Или просто никогда ее не любила?
– Но не подкладывать меня под первого встречного! Ты что, не видишь, что он со мной сделал?!
– А что мне оставалось, – повторила мать. – Ты сбежала к своему богатею, маму бросила, на свадьбу не позвала, не приезжала, денег не привозила. Я стала занимать у добрых людей. А расплачиваться как-то ведь надо.
– Но не мной же! Сама бы и спала с этим добрым человеком!
– Ты стоишь дороже, дочь. Молодая потому что. Хотя я-то в молодости была покрасивее.
– Ты с ума сошла, похоже. – Леся и сама не понимала, почему просто сиди т и разговаривает с ней. – По-твоему, это способ возвращения долгов? Ты что, продала собственного ребенка? Мама, мамочка… ты что… ты же раньше любила меня, когда я была маленькая…
Лесе все еще не верилось.
– Любила, а то. Только не в коня корм. А что тут такого. Нормальный способ, если больше ничего не умеешь, – мать пожала плечами. В глазах ее не было ни тени сочувствия. – Ножки раздвинула и на те, пожалуйста, десяточка. Плохо ли?
Мать поставила перед ней чашку с кофе и Леся, как во сне, сделала несколько глотков.
– Тебя выгнал твой богатей, что ли? Ну, я так и знала. Гадала тут все, сколько ты, голодранка, в богатом доме продержишься. Ну не дуйся. Я тебе занятие нашла, и неплохое. Клиентов даже приводить буду. Мама тебя не бросит.
Странно, но в этот момент у Леси не было ровным счетом никаких чувств – ни злобы, ни обиды. Перед ней будто бы сидела совершенно чужая немолодая женщина, пьянчужка с выбитыми зубами, которая продала свою дочь за десять тысяч рублей.
Леся молча поднялась и пошла в ванную. Она долго мылась под душем, стараясь смыть с себя всю эту грязь. Потом вышла, вытерлась, оделась в чистое, повесила на плечо сумку, которую так и не успела разобрать, и вышла за порог квартиры. Теперь уже навсегда.