Страница 33 из 104
Пусть пьяный. Зато такой родной. Единственный.
Она прижалась еще сильнее, и Серж погладил ее по спине. Господи, как хорошо.
Утром протрезвевший муж чуть ее не убил.
Он задействовал все свои связи в полиции, но ответ был один: данные о лишении прав уже внесли в компьютер.
– О чем ты думала? Надо было немедленно звонить мне! Какой бы я ни был, пьяный, сраный! Я бы взял такси, привез бы тебе эти деньги! Могла бы Маше позвонить или вашему водителю, или… Да кому угодно! Нет, вместо этого ты просто отдала им права и подписала протокол.
– Я была уверена, что эту проблему можно решить утром.
– Как видишь, не все проблемы можно решить утром.
– И ты забрал деньги из тумбочки.
– Я? Деньги из тумбочки? Да я вызвал своего же электрика, выпил, пока его ждал. А там как назло на объекте тоже неприятности. Ну, перенесли на утро. Скоро должен приехать, кстати. Он у меня за зарплату работает, какие деньги, малыш?
– Но их там нет…
– Очень странно. Может, ты просто плохо искала? Или слишком много выпила?
– Всего одну бутылку светлого пива, больше в холодильнике не было. Я ее практически не почувствовала.
– Так весь этот сыр бор из-за одной единственной бутылки пива???
– Ну да.
– Малыш, ты дважды дура. Тебе надо было ехать на освидетельствование. И к тому моменту алкоголя бы не осталось. А теперь вот что делать? Тебя лишат прав на полтора года!
Ксюша вздохнула.
– Наверное, ничего не надо делать. Я это заслужила.
– Дуреха ты моя.
На минуту воцарилось молчание.
– Ты знаешь, это еще не все плохие новости, – решилась наконец Ксения.
– И куда же хуже, дорогая? – невесело ухмыльнулся муж.
– У меня миома матки. Это такая доброкачественная опухоль. После того, как отменят противозачаточные таблетки, я могу и не забеременеть. Скорее всего, понадобится операция.
– Час от часу не легче.
* * *
Она была хороша собой, как лучшая кукла Барби за всю историю их производства. Красива настолько, что даже не верилось, что перед ним живая женщина, а не произведение знаменитой фабрики игрушек. Такой Оксану Дима еще никогда не видел и она, разумеется, знала об этом.
Ей надоело ждать. В аэропорту уже начали шептаться, их мыльная опера обрастала в устах сплетников все новыми подробностями. Со служебными романами всегда так. Особенно, если в центре событий самый перспективный пилот и самая красивая стюардесса.
Сами по себе сплетни Оксану не смущали. Она привыкла, что ее обсуждают. Но одно обстоятельство в этой истории страшно ее бесило. Ей не нравилось, что о ней говорят как о любовнице. Пришла пора подвинуть эту замарашку.
Если Леся сама не понимает, что браку конец, и ее так называемый муж совсем уже не ее, надо поставить вопрос ребром.
Пора уже выбираться с этой съемной квартиры, на которой Оксана прозябала со времен расставания с прошлым спонсором.
Новую кандидатуру она выбирала долго. И тут выяснилось, что красавчик Шаблинский – сын директора завода. Да и собственная карьера Димки стремительно набирала обороты. Оксана решила, что это отличный вариант.
Да и секс не разочаровал. И на крючок пилот попался легко. Теперь, если она о чем-то просила, Дима готов был сделать сальто-мортале, лишь бы ей угодить. Ну что ж, пришла пора попросить о главном.
– Димочка, а ты знаешь, что у меня день рождения через неделю.
– Конечно!
– А что ты мне подаришь?
– А какие есть пожелания?
– Разведись наконец и давай жить вместе.
Она сверкнула глазами, взмахнула ресницами, прильнула к нему, и судьба Леси была решена.
– Нам надо поговорить, – заявил Дима жене, едва перешагнув порог квартиры.
В самом деле, сколько можно откладывать? А то он как тот хозяин, который так жалел свою кошку, что отрубал ей хвост по частям.
У Леси все сжалось внутри. Каким-то шестым чувством она уже поняла, о чем будет этот разговор.
– Нам нужно расстаться, Леся. Мы оба очень старались, но семьи у нас не получилось. Так бывает. Просто оказалось, что мы разные, у нас совершенно противоположенные цели, привычки, вкусы. Я думаю, не имеет смысла дальше продолжать этот фарс. Наш брак был ошибкой, и надо поскорее ее исправить. Не обижайся, но это правда.
Она сидела напротив за кухонным столом и молча смотрела на него глазами, полными ужаса. Поколебавшись, он добавил: