Страница 13 из 84
Во время перерыва Лёша Подошёл к учительнице с вопросом. Но после того как открыл рот он пожалел об этом.
Реакция Сулички на вопрос Лёши была не совсем адекватной. Её чуть не стошнило прямо ему на голову, но опасаться было нечего, так по крайней мере глядя на дохлое тело Сулички она ничего не ела. Никогда! Из воротника, там откуда начинала вырастать её шея первым делом начинали выпирать позвонки. Да ещё как выпирать, в разные стороны. Остроконечные шипы, она легко могла кого-нибудь на них насадить неаккуратно, повернувшись спиной к зазевавшемуся ребёнку. Хотя тут и любому взрослому не сдабривать. Говорят, чем страшней и ущербней выглядит рыба, тем она опасней. Так и есть. А Суличка натуральная рыба барракуда.
Историю про то что подводная лодка затопила целый эскадрон кораблей давно забыта, конечно же есть люди, а именно капитаны, которые знают эту историю, которая записана в судовых журналах и эти самые судовые журналы прочитать могут только избранные. Только капитаны и первые помощники.
А историю возникновения Тектоники не рассказывают потому что не только не хотят возобновить вражду между районами, которые и без того находят причину, но, и чтобы не привести к катастрофе. Все разом захотят подняться наверх, а это невозможно. В итоге массовое безумие, суицид и уж мало того, кто-то от обречённости может просто затопить Тектонику. На самом деле это сделать крайне сложно, но к таким попыткам приводить нельзя.
Поэтому, когда Лёша спросил Сулину про Фавдауту, конечно, как будто случайно видел в иллюминаторе, то она чуть не разорвала мальчика на месте.
- Планктон, - процедила она с ненавистью.
- Я видел город призрак, может в книге, которую нашли, я случайно слышал… Ну, может это всё как-то связанно? – спросил Лёша.
От вопроса Лёши лицо Сулички скрючилось ещё больше. Могла даже показаться что она начала покрываться пятнами, но и бледной коже сначала кто-то появляется и казалась если нам повернётся в анфас, то станут видны здоровенные шишки или воспалённые волдыри.
- Ану заткнись! - Она открыла свою глотку, из которой с раздирающим хрипом вырвалось: - Заткнись! Заткнись! Заткнись! - в истерике заело её. – Ты близко не подойдёшь к свиньям в поросятник о, ты вечно будешь драить самые сухие палубы. И никто не будет печалиться о тебе, мразь! Вообще никогда не смей произносить ни одного слова! Будешь молча мыть коридоры! Убирайся из класса. Пошёл вон! - в дверь постучались и с отдышкой Суличка рявкнула: - Что!
Из щелки приоткрытой двери что-то говорили Сулина кивнула. Затем она вернулась к Лёше и хотела толи погладить толи схватите его за шиворот.
- Запомни, поводов для прогулов учёбы нет! не может быть, что б там у тебя не случилось. С братом твоим или ещё с кем. – она уже не кричала, но говорила всё тем же неприятным скрипучим голосом. Все дети повернулись к Лёше смотрели на него. Все понимали, что что-то произошло. Растерянный, Лёша оглядел всех, кто на него пялиться затем уставился на учительницу.
- Что-то случилось? - промямлил Лёша.
- Что-то случилось, но это не повод, я ещё раз тебе повторяю, - она наконец-то решилась что сделать погладить или схватить за шиворот. Суличка резко съездила Лёше по затылку, а затем плотно приложила свою ладонь к его макушке и опустила к шее, то есть погладила.
- Мразь, - в мыслях сказала она, но череп её был тонким как костная кожура барракуды и все её гнилые мыслишки были слышны. – Иди там за тобой пришли, - недовольно произнесла она.
Остальные дети с завистью наблюдали за тем как Лёша покидает отсека профориентации.
- Не надо ему завидовать, - произнесла Суличка, - у него в семье там лодырь умер, а за прогулы он и работать также будет. А что это значит? Кто плохо работает тот обязательно умирает.
- Мой брат не лодырь! Никогда не был…, он работал лучше всех! – слетело с губ у Лёши на срывающихся высоких нотах, он выбежал из класса.
* * * «По статистике из четверых двое умрут»
Мать обняла сутулые плечи Лёши и пригладить его распушившиеся волосы.
- Ты голову помыл? – спросила мать.
- Да, с мылом, - произнёс Лёша.
Его волосы вновь приобрели тусклый белёсый цвет и всё больше становились похожи на старую ветошь, которой тысячу дней вытирали иллюминаторы по всему подводному царству.
Лёша был очень расстроен, мать запустила свою пятерню в его волосы и потрепала в разные стороны.
- О чём ты думаешь, - спросила мать, но не дождалась ответа, - это хорошо, что тебе удалось помыться с мылом, но волосы с мылом надо либо мыть регулярно, либо… - Мать сделала паузу ненадолго задумавшись - Я не знаю. Слабые волосы, безжизненные. Слабые волосы умирают. Умирают и их жалко, - её голос креп с каждым словом, - но жизнь продолжается и о тебе забудут через десять секунд после того как твоё тело скормят фитопланктону.
- Или свинкам, – радостно крикнул младший брат.
- Нет свиней трупами не кормят. Выделяется трупный яд и, если выживут свиньи не выживут те, кто их будет есть.
- А кто будет таких свиней есть? Лёша! – Восторженно заорал младший брат.
- Архип! - Мать ошпарила взглядом визгливо карапуза затем продолжила говорить с Лёшей, - самое главное не забывай, что надо работать, надо много и усердно трудиться это гарант того что тебя здесь будут хотеть видеть живым. Будут стараться тебе помочь чтобы ты не сорвался, чтобы ты держался. Потому что хорошие работники нужны, а будешь плохо работать умрёшь потому что ты будешь никому не нужен. А ещё когда ты будешь много работать ты перестанешь думать о всяких разных ненужных вещах.
Мать Лёши рассуждала совсем по-мужски грубо и в её голосе была жёсткость она уже перестала гладить Лёшу по голове, но продолжал обнимать его за плечо, как раз, за то в которого его раньше ужалила Суличка. Теперь Лёша тем же ужаленным местом ощущал материнскую жёсткость.