Ритмы улиц

- Что? – ахнула девушка, - Ты защищаешь ее? А не меня?

- Я защищаю правду. А в данной ситуации она не на твоей стороне. Извини.

- Знаешь что, засунь эти извинения себе в задницу! - выпалила Ира и, залепив мне пощечину, буквально за секунду исчезла из моего поля зрения.

Потерев щеку, я вздохнул. В последний раз по лицу я получал…а когда это было? Ах, да, когда Золотцева зарядила мне в клубе. Черт, почему из-за этой рыжей мне вечно прилетает? Она явно пришла в мою жизнь, как какая-то кара свыше. Осталось только понять, когда и в чем я накосячил.

Вернуться в зал к парням я не мог. Очень хотел, но понимал, что мне нужно быть совершенно в другом месте. Хотя бы потому, что Маша была не права – серое вещество в моей голове было. И я, с какой-то болезненной ясностью осознал, что виноват перед ней. Я нес ответственность за Иру, а накинулась моя девушка на Золотцеву, опять же, из-за меня. а значит – нужно вспомнить, что такое извинения.

Возле кабинета нашего надзирателя я чуть помедлил, но, набравшись смелости, всё же смог постучать.

- Войдите, - раздалось слега приглушенное.

Увидев меня, Маша быстро вытерла щеку. Черт. Это её всё же задело. Вряд ли она плакала по другой причине. Однако, рыжая тут же взяла себя в руки, и, бросив в меня очередной холодный взгляд, отчеканила:

- Держи свою психованную подругу от меня подальше.

- Эм…да, - кивнул я, - Приложу все усилия.

- И, если ты пришел просить меня сменить решение – зря. Я всё сказала. Ноги её здесь чтобы не было.

Но я качнул головой, проходя вглубь небольшого кабинета.

- Я пришел не за этим. Я хотел извиниться.

Рыжая хмыкнула:

- Оставь извинения при себе. Сложно ожидать разумных действий от представителей «золотой молодежи».

- Значит, вот кем ты нас считаешь? – кажется, мой настрой на мирный разговор плавно сходит на нет.

- А я не права? – приподняла Маша одну бровь, тщательно разыгрывая удивление.

- Ты ничего о нас не знаешь.

- Вообще-то знаю, - возразила Золотцева, поднимаясь из-за стола, - Я читала биографию каждого из вас. Решила, что это будет полезно, учитывая, что мне предстоит провести с вами несколько удивительных месяцев. так что общую картину я себе нарисовала.

- В любом случае, это не имеет никакого отношения к сегодняшней ситуации, - мне правда не хотелось вдаваться в детали и уж тем более – продолжать этот разговор, - Я извинился.

- И за что?

Она что, реально, не соображает? Подавив приступ раздражения, я терпеливо ответил:

- За Иру. Она была груба.

Маша обошла стол и, облокотившись на него, скрестила руки на груди, глядя на меня с легким разочарованием.

- Ты действительно не понимаешь. Впрочем, неудивительно. Люди вроде тебя никогда не могут понять.

Так, а вот это прозвучало как вызов. Или как расизм. Она что, поделила нас всех условно на каты? И к какой, в таком случае, принадлежу я? А к какой – она? К праведникам?

- И что же не могут понять люди, вроде меня? – поинтересовался я с усмешкой.

- Людей вроде меня! – воскликнула Мари, кажется, по-настоящему срываясь, - Золотые мальчики никогда не поймут девочек из трущоб.

- Ты не знаешь меня, - произнес я почти с угрозой.

Мне не нравилось, куда шел этот разговор. Но почему-то я продолжал стоять и слушать то, что буквально выливала мне на голову девушка.

- Повторюсь – я читала твою био, - как-то по злому улыбнулась рыжая, - А еще мне хватило того, что я увидела своими глазами. И раз уж ты так настаиваешь, я поделюсь с тобой своими наблюдениями. Ты уверяешь, что прошел трудный путь, полный непонимания и обид на родителей. Как же – они не одобряли цель всей жизни маленького Андрея – стать великим танцором. Не спорю – Андрей смог доказать, что он чего-то стоит. Он талантлив, им восхищаются. На него хотят походить. Андрей кичится тем, что пошел против системы, помчался за мечтой, бросил вызов обществу. Но по сути – чем Андрей рисковал? Ведь успешные, обеспеченные родители давно подготовили для сына запасной аэродром, заставив получить высшее образование. Выходит, все твои слова о том, что тебя воспитали и закалили улицы – чушь, пшик, полный ноль. И ты тоже нулевый.

Я слушал всё это и не понимал, как реагировать. Просто – в чем я-то виноват? В том, что мои родители богаты, и позаботились о моем будущем? Да, отчасти Маша была права, но блин – откуда столько агрессии?

- И? тебя злит то, что я…хм… богат? – уточнил я на всякий случай.

Мари покачала головой, видимо, утверждаясь в мысли, что я – полный идиот, и сказала:

- Нет. Будь ты хоть триста раз богат – мне нет до этого никакого дела, пока ты ведешь себя, как нормальный человек. Но это же не так. Ты – эгоист. Победы не закалили тебя – они тебя разбаловали. Согласись – ты ведь привык получать всё самое лучшее. Все вы. Вам дается всё легко – как по щелчку пальцев. И вы совершенно это не цените. Деньги, слава, девочки – всё должно быть первый сорт. И тут появляюсь я – вся такая серая, неприметная, обычная. И тут же получаю порцию дерьма просто потому, что я – вот такая. И не надо спорить – я видела, каким взглядом ты наградил меня, едва увидел. А твои слова. «А ты уверен, что Мария нам подходит? Слишком молода, неопытна», - передразнила она меня, - А ведь будь я шикарной красоткой с семизначным счетом в банке – вы бы приняли меня с распростертыми объятиями. Как же, у вас же должно быть все самое лучшее. А досталась я – простушка, с разведенными родителями, съемной однушкой и жизнью по средствам.

Я смотрел на неё и, кажется, впервые понимал, насколько по-идиотски себя повел с ней. Вспомнил обиду пятилетней давности, и просто выплеснул это на неё. Захотел проучить – но за что? За то, что она меня не помнит? А она должна? Пьяного паренька в клубе, который решил вытащить её танцевать? Правда? Это я? Вот такой?