Кукла

– Сейчас я высушу волосы. Не бойся,– предупредила она, усаживая его на стул.

Но Маркус не боялся. После ночей в сырой камере и на жутком колесе, комната Лины казалась самым безопасным местом.

Включив фен, Лина сушила темные волосы мага. Она сама наколдовала ему такие. Длинные, мягкие. Зарывшись в них пальцами, Лина массировала кожу головы.

– Тебе надо поспать,– предложила она, замечая, что Маркус начал клевать носом.

– Все нормально, – заверил маг, но глаза слипались против его воли. – Просто я боюсь, – признался он, – что проснусь и снова окажусь там.

– Все будет хорошо! – наклонившись, Лина нежно коснулась губами его щеки.

Проснувшись утром, Маркус не спешил открывать глаза. Оставалась вероятность, что обнаружит себя в королевстве, где по всем канонам ему уготована мучительная смерть. Но время шло, и ничего страшного не происходило. Пошевелив рукой, темный маг убедился, что не связан.

– Все хорошо, можешь открыть глаза, – возле уха раздался сонный женский голос.

Маркус почувствовал, как нежные пальцы осторожно касаются его щеки, и распахнул глаза.

Повернув голову в сторону, увидел перед собой аккуратное женское лицо с большими голубыми глазами. Лина предупреждала, что еще внешность полная противоположность Элеоноре, и была права. Светлые волосы всколочены после сна, на губах мечтательная улыбка, а голова покоится у него на плече.

– Привет! – Лина улыбнулась еще шире. – Что с тобой произошло? Ты разговаривал во сне.

Маркус замер.

– И что же я говорил? – осторожно уточнил он.

– Много чего, – отмахнулась Лина, – один раз я даже хотела тебя разбудить, но сестра остановила.

– Ты живешь с сестрой? – удивился Маркус. Лина никогда не рассказывала о своей жизни в другом мире.

– Она спит в другой комнате, – Лина махнула рукой в сторону двери. – Когда ты начал кричать и метаться, я испугалась, но Сэм посоветовала успокоить тебя обнимашками.

Кричать и метаться? Маркус прекрасно представлял, что мог наговорить во сне. Какое бесстыдство!

– Обнимашки помогли, ты успокоился, – продолжила Лина, вгоняя темного мага в краску,– но я хочу знать, как ты жил, пока меня не было рядом.

– Паршиво жил! – Маркус не заметил, как произнес это вслух и осекся, но, видя, что Лина ждет продолжения, добавил: – Сидел в тюрьме.

– Все это время? – Лина даже приподнялась на локте, всматриваясь в исхудавшее, покрытое щетиной бледное лицо мага. – Почти две недели? – Вот черт! Он и не знал, что прошло столько времени. – Они сильно тебя мучили?

– Крови попили достаточно,– лаконично ответил Маркус.

– Они тебя били? – испуганно округлила глаза Лина.

– Не совсем. Скорей это были психологические методы воздействия.

Маркус сжал зубы, стараясь не выдать истинные чувства.

– А иглы и ожоги? – напомнила Лина.

– Это лишь самое начало,– темный маг горестно усмехнулся. – Первый министр столько всего запланировал на мой счет. Представляю досаду, когда я вдруг исчез. Ему хотелось увидеть, как я рыдаю и молю пощаде, и он сполна насладился представленным зрелищем. В какой-то момент я действительно поверил, что умру. И в этот самый момент вдруг переместился к тебе.

– Горион не обманул,– Лина с нежностью посмотрела на мужчину.

Исхудавший, с пошатнувшейся психикой он, по крайней мере, жив. А время поможет ему забыть ужасы тюрьмы.

– Кто такой Горион? – удивился темный маг.

– Старший алхимик. Вообще-то это его имя. Он сказал, что когда ты достигнешь крайней степени отчаяния, кровь притянет кровь, и ты переместишься в этот мир.

– В смысле кровь притянет кровь? – нахмурился Маркус.

Лина с Горионом договорились о чем-то за его спиной. Темный маг должен рвать и метать, но счастливое спасение не дает ему на это права.

– Я попросила сотворить заклинание, Горион обещал помочь, – Маркус немедленно потребовал подробностей. – Это какой-то особый ритуал с кровью, – пояснила Лина, – алхимик обещал явиться к тебе с зельем.

С зельем? Маркус не помнил, чтобы старший алхимик к нему приходил.

– Предположим и что дальше? – у Маркуса не укладывалась в голове история с перемещением.

– Горион сказал, если ты особенный, все получится. А если нет, – Лина помрачнела, – боюсь, в таком случае первому министру удалось бы вдоволь поиздеваться над тобой.

– Почему он решил, что я особенный? – Маркус сел в кровати. – Горион ведь и пальцем не пошевелит, если не будет уверен.