Страница 47 из 88
Победа России над Турцией и освобождение славян не привели к ожидаемому их объединению с русским народом, что несколько охладило чувства последователей славянского ирредентизма. Правда, не надолго. И одной из причин этого явился внутренний кризис и революция 1905 года. В начале XX века идеи славянофилов прошлого столетия возродились в неославизме. Опять речь шла о возобновлении славянских съездов и о новых попытках создания союза славянских государств и народов. В российском обществе активно обсуждались внешнеполитические вопросы. В ряде статей газет "Речь", "Новое время", "Голос Москвы" и других проводилась мысль о том, что Россия в своей внешней политике должна руководствоваться прежде всего тем, что она славянская страна. Подчеркивалось, что интересы славянства должны стать приоритетом в российской дипломатии. Во имя этого предлагалось даже не затрагивать в различных переговорах важную в стратегическом плане для России проблему проливов Босфора и Дарданелл. * "Для России, - отмечалось в редакционной статье "Голоса Москвы", - как славянской державы единственно правильный путь политики - это создание такого положения, при котором все славянские народы чувствовали бы, что в тяжкую минуту они встретят у нее поддержку..."**
Но были и скептики, так как развитие международной ситуации на Балканах продолжало расходиться со сложившимися представлениями российского общества. Вражда балканских государств и обозначившаяся их прозападная ориентация стали вызывать сомнения по поводу правильности панславистской доктрины внешней политики России. В частности, философ К. Н. Леонтьев обращал внимание на существование серьезных противоречий между славянскими народами и был против близкого сближения с ними. *** Более того, он считал вполне возможным союз России с Турцией и даже с мусульманством вообще.
Взгляды К. Н. Леонтьева не были исключением. Так, известный политический деятель России и впоследствии министр иностранных дел Временного правительства П. Н. Милюков также высказывал сомнение в отношение возможности объединения славян. В частности, он обращал внимание на определенное несовпадение славянофильской трактовки национальной идеи и реальной действительности. Он отмечал, что "все более обнаруживалась многолетняя борьба между христианскими национальностями". *
Для части российских элит, в том числе для П. Н. Милюкова, было очевидно, что роль России в славянском вопросе изменяется. Балканские народы в ходе балканских войн "освободились сами, без помощи России и даже вопреки ее политике" и постепенно отходят от традиционной "русской опеки". П. Н. Милюков подчеркивал, что теперь каждое "славянское государство" идет своим путем и охраняет свои интересы как находит нужным. Россия также по отношению к славянам должна руководиться собственными интересами. Воевать из-за славян Россия не должна".
Журнал "Гражданин" в ответ на целую серию просербских статей в московской и петербургской прессе призывал более сдержанно относиться к "балканским делам", а идею балканского союза оценивал как "иллюзию", и советовал правительству больше внимания уделять "задачам самовозрождения страны". ** Прослеживается нарастание разочарования как в идеях панславизма, так и миссии России на Балканах. Газета "Русская земля" писала: "Народности, населяющие Балканы, не оправдали забот и жертв, понесенных за них Россией... России теперь впору заниматься только собой". ***
Развитие рыночных отношений в России способствовало формированию прагматических подходов и к "славянскому вопросу". Так, "Новое время", отдавая обычную для нее дань критике внешней политики правительства, писало: "Корень зла нашей ближневосточной политики заключался всегда в том, что мы, освобождая единоверные и единоплеменные народы Балканского полуострова... не принимали никаких мер в экономической области и отдавали тем самым освобожденных в зависимость к германскому капиталу". * В итоге газета призывала "русских фабрикантов" осваивать новые рынки на Балканах. ** В "Новом времени" настойчиво проводилась мысль о необходимости изменить принципы формирования внешнеполитического курса, откорректировать устоявшиеся стереотипы восприятия международных отношений России. Так, газета одобряет создание Славянской торговой палаты для поддержки торговли на Балканах и подчеркивает, что "необходимо исправить ошибки внешней политики 70-80-х годов, когда все внимание было уделено "военным комбинациям", и утверждает: "Нынешняя славянская политика России должна быть основана... на началах экономики..."***
П. Струве, известный своими экономическими работами, признавая особую значимость для российской внешней политики исторической ориентации на Ближний Восток и Балканы, говорил о необходимости активизации экономической деятельности в этих регионах. Это, по его мнению, соответствует не только интересам развития страны, но и обеспечит наиболее эффективно культурное лидерство здесь. А значит - будет продолжать и развивать национальную традицию. ****
Действительно, отношения между славянскими народами с момента их прихода на Балканы, а также их всех вместе и в отдельности с автохонным населением - греками, албанцами и румынами - всегда были сложными и конфликтными. Об этом нельзя было не знать. Но российское общество старалось не замечать этот исторический факт, полностью растворяясь в национальном мифе. Чем сильнее нарастали внутренние противоречия в России и в ее отношениях с окружающим миром, тем упорнее общество обращалось к национальному мифу, находя в нем спасение от тягостей и серости российской действительности. Вспомним еще раз о причине отъезда на Балканы упомянутого князя Вронского. Но если общественные круги в этом мифе находили возможность реализовать свою мечту о свободе, то правящие круги надеялись, что славянский национализм напротив отвлечет общество от этой идеи. Как отметил П. Н. Милюков в своих воспоминаниях, "неосведомленность и сомнение темного национализма распространялись на всю правящую верхушку". *
Идея славянского союза или государства была популярна не только в России и на Балканах, но и в Австро-Венгерской империи, в состав которой входило не меньше, если не больше славянских народов. Особенно активно вопрос о славянском единстве обсуждался в канун Первой мировой войны. В мае 1914 года один из влиятельных чешских политиков К. Крамарж опубликовал свой меморандум "Устав Славянской империи применительно к Deutsche Bundesakte". В этом документе излагается план создания Славянского Союза, в который должны войти Чехия, Польша, Болгария, Сербия, Черногория, а также Россия. Во главе Союза предполагалось поставить российского императора. Он мог бы утверждать имперскую Думу и Имперский совет - высшие общесоюзные органы перечисленных славянских стран. Но у К. Крамаржа был оппонентом другой известный политик Т. Г. Масарик, который рассматривал идею союза лишь как средство получения независимости для Чехии. В его программе упоминалась, в частности, возможность Унии независимой Чехии с будущей Великой Сербией. Причем Масарик включал в состав обоих будущих государств целый ряд территорий, что свидетельствовало о его довольно смелых планах. Если еще было можно как-то понять, что само собой разумеющимся он считал нахождение в составе Чехии Словакии и Моравии, то его планы включения в ее состав западных земель Венгрии и Закарпатья, где проживало славянское население русины и украинцы - уже напоминали экспансионистские планы соседней Германии.
Официальный Петербург всегда настороженно относился к различного рода проектам своих и зарубежных славянофилов и русофилов. Но в ходе Первой мировой войны уже рассматривались проекты создания тех или иных объединенных славянских государств. При этом в России никак не могли ни выработать собственный вариант, ни принять чужой. В частности, высказывались сомнения относительно того, смогут ли в едином государстве сосуществовать православные и католики, учитывая, что российская трактовка славянского союза все же предполагала доминирование православия в нем.