Снимай меня полностью

Если уж по-честному, Юна боялась того, что последует за церемонией. И нет, пугали не супружеские обязанности, а реакция Игоря. Как и девяносто девять процентов современных невест, к двадцати трем годам Юна имела не только теоретические познания об интимных радостях. У нее был парень и в одиннадцатом классе, и в летнем языковом лагере в Греции, и короткая интрижка с лыжным инструктором в Альпах. На лыжах она, правда, кататься так и не научилась, зато полное отсутствие комплексов у немцев оценить успела. Вот только ни один из этих товарищей узаконить отношения не спешил, в отличие от Игоря. И что самое забавное, именно Игорь отложил постельный тест-драйв до штампа в паспорте. Складывалось ощущение, что он решил блюсти себя в чистоте, словно это его заставляют рассекать перед столичным бомондом в платье цвета невинности.

Нет, Юна намекала жениху, что ничего не имеет против. Не так чтобы слишком рьяно, все же она была не из тех женщин, которые способны оседлать парня на скаку, взнуздать и отъездить обязательную программу. Но Игорь проявлял невиданную стойкость.

– Постой-постой, не сейчас, – прерывисто выдыхал он, отстраняясь всякий раз, когда Юна пыталась сделать их ритуальные ласки за просмотром фильма предварительными. – Я так не могу.

– Да ладно, ничего такого, – она кокетливо закусывала губу.

– Нет. Твой отец так на меня смотрит… Не хочу, чтобы он меня потом кастрировал.

Н-да. Великий и ужасный Лев Львович Лебедев. Повелитель мигалок и мандата. Юнин отец умел произвести впечатление. Тяжелые густые брежневские брови, взгляд палача и шаляпинский бас, закаленный на дебатах, митингах и в думских склоках. Того самого Шаляпина, который Федор, разумеется.

Лев Львович словно был рожден для того, чтобы самые страшные кошмары дочкиных ухажеров сделать явью. Человек, который был директором шиноремонтного завода, не ведал жалости. Это он спугнул Юниного школьного бойфренда одним рукопожатием, и это он отправил за дочерью телохранителя, когда она сбежала на вечеринку к подружке после комендантского часа. Удивительно, как он не втиснул дочь в пояс верности. Возможно, даже собирался, просто не нашлось нужного размера трусов из титанового сплава со спутниковой системой «Глонасс», колючей проволокой и желтой молнией.

Вот уж чего Юна делать не собиралась, так это знакомить Игоря с отцом. Все шло неплохо, третье свидание, уютное кафе, поцелуи, горячие и терпкие, как глинтвейн… В тот день родители Юны собирались в оперу. Не то чтобы они были ценителями классической музыки: мама предпочитала симфоническому оркестру любого из Иглесиасов, отец мог часами, подперев подбородок и мечтательно глядя вдаль, слушать родимый шансон. Но депутатская должность обязывает светиться на мероприятиях, одобренных свыше. И патриотическая опера про князя Игоря, к вящему сожалению Льва Львовича, была в их числе.

Словом, у Юны были все основания считать, что квартира будет в полном ее распоряжении. Пригласила Игоря, зажгла ароматические свечи… Свидание шло как по маслу, пока вдруг снизу не прогремело душераздирающее «Айгу-у-уль».

Для человека, который не знал, что Айгуль – это всего лишь домработница Лебедевых, прозвучало как боевой клич Конана-варвара. Игорь перепугался так, что Юна всерьез забеспокоилась о его мужском здоровье. Говорят же, что парни особо уязвимы в моменты страсти и мочеиспускания.

Пришлось срочно задувать свечи, одеваться и раскладывать учебники, как будто студент-финансист заглянул помочь коллеге с политологического. Мама настояла на том, чтобы Юнин гость присоединился к скромному семейному ужину, а отец, до чертиков злой из-за того, что опоздал на оперу, с таким ожесточением кромсал баварскую колбаску и сверлил Игоря фирменным взглядом исподлобья, что бедный парень сжал коленки и ограничился стаканом воды без газа.

С тех пор Игорь упорно пресекал все посягательства на свою мужскую честь, отношения стали серьезными, а Юна переживала, не разочарует ли она жениха после свадьбы. Иногда даже закрадывались сомнения, не сделал ли Игорь предложение из банального страха перед Львом Львовичем, но Юна старательно отгоняла дурные мысли.

Во-первых, Игорь ее ревновал. К однокурсникам, преподавателям, курьерам. Ко всем, кто смотрел на Юну дольше положенного. А ревновать невозможно из страха, только из любви, разве нет? Во-вторых, Игорь и сам был из состоятельной семьи, его отец владел сетью спортивных магазинов. Вообще-то Юну материальные аспекты брака волновали мало, но приятно было осознавать, что жениху нужна именно она, а не наследство ее папы. Она трезво смотрела на мир и знала, что девушка с лишним весом и девушка с лишним весом и отцом-депутатом – разные вещи. Шансов встретить парня, который бы принял ее саму, стремились к нулю. Бедные западали на «Инфинити», богатые – на фитоняш. Поэтому, увидев в Игоре счастливое исключение, Юна решила его не упускать.

И теперь, услышав звонок в дверь, еще раз встряхнула локоны, расправила подол бледно-розового платья до колен и поспешила открывать.

Впрочем, особо можно было не торопиться: маман оказалась проворнее. Что нетрудно, если у тебя фора в пару десятков метров и личный тренер по йоге. Или, как он себя называет, духовный наставник. А потому голос жениха Юна услышала уже на середине лестницы.

– Елена Геннадьевна! Прекрасно выглядите, – радушно приветствовал будущую тещу Игорь.

На что маман кокетливо отмахнулась.

– Гош, сколько раз тебе говорила: отчество меня старит! Не позорь меня перед подругами. Просто Лена.

Юна закатила глаза. Чего мелочиться? Сразу бы сказала: «Ленусик»! Неужели она не понимает, как жалко все это выглядит, когда женщина за пятьдесят строит из себя девочку? Даже если у нее соответствующая фигура. Юне «повезло» унаследовать отцовскую комплекцию. Это маме для сытости хватало шоколадных обертываний и хорошего алкоголя, а на ее талию не повлияли ни роды, ни возраст. Юне страшно было представить, что станет с ней самой после первого ребенка, а ведь Игорь говорил, что хотел бы и сына, и дочь…

– Проходи, Гошенька, выпей с нами! – поманила будущего зятя Елена Геннадьевна.

На белом диване уже тостовала вечная мамина армия: клуб депутатских жен. Их отличал друг от друга только цвет маникюра, волос и одежды. Все, как на подбор, стройные и ухоженные, все неопределенного возраста, который можно условно обозначить как «слегка за тридцать». Эти милейшие женщины проводили вместе чуть ли не каждый день. Дружно возлегали в СПА, дружно опустошали бутики, дружно скакали на аэробике.

Юна старалась не попадаться им на глаза, чтобы не чувствовать на себе эти сочувственные взгляды: на нее смотрели так, словно она была не дочерью Ленусика, а ее раковой опухолью. Полнота для них была страшнее любой болезни, и всякий раз Юне казалось, что они до смерти боятся подхватить чудовищный вирус лишнего веса. Немудрено обрасти комплексами, когда ты в двадцать с небольшим выглядишь хуже собственной матери.

И Юна застыла на лестнице, мысленно умоляя Игоря не соглашаться на аперитив, а сразу подняться на второй этаж. Сработало ли чудо любви, или просто Юнины габариты не позволили ей остаться незамеченной, но счастливый жених увидел ее и расплылся в улыбке. И девичье сердце дрогнуло: не так все плохо, если кто-то чувствует тебя без лишних слов.

– Нюша! – радостно воскликнул Игорь, и нежный трепет разбился вдребезги.

Опять эта свинская кличка…

– Привет, – Юна постаралась не выглядеть расстроенной.

– А у меня для тебя подарок! – Он отступил в сторону и дал отмашку кому-то сзади.

Двое ребят в спецовках протащили огромную коробку, завернутую в золотую бумагу, с красным бантом.

– Мне?.. – растерялась Юна.

Подарок! Такой большой! И ведь до свадьбы еще целый месяц – а уже такие приятные сюрпризы. Разве не счастье – выйти замуж за такого романтичного и заботливого парня?

– Давай открывай скорее! – Игорь отпустил курьеров и в предвкушении потер руки.

– Ты ее так быстро избалуешь, – вмешалась Елена Геннадьевна. – Ну же, Юн, не томи! А то мне придется забрать его себе!