Страница 75 из 96
Сохранилось и такое авторитетное свидетельство безобразий, содеянных воинами христовыми, как письмо папы Иннокентия III. Он не без основания опасался, что насилия крестоносцев в Константинополе создадут препятствия для церковной унии, ибо греки будут "вправе относиться к ним с отвращением, как к собакам". Поэтому папа разразился очередным негодующим посланием. Он выразил свое возмущение разбоями воинов креста, которые, по его словам, предпочли земные блага небесным и поэтому устремились не на завоевание Иерусалима, а на завоевание Константинополя, где обобрали "малых и великих"; мало того, они "протянули руки к имуществу церквей и, что еще хуже, к святыне их, снося с алтарей серебряные доски, разбивая ризницы, присваивая себе иконы, кресты и реликвии". Добыча, которую предводители заставили рыцарей снести в отведенные для нее помещения, была поистине сказочна. Венецианцы, если верить Виллардуэну, предложили "ратникам Божьим" только за их долю в добыче 400 тыс. марок, но предложение это было сочтено невыгодным и отклонено.
Константинополь понес не только огромные материальные потери от разбойников с крестами на кафтанах. В разрушительных оргиях погибли также замечательные произведения античных художников и скульпторов, сотни лет хранившиеся в Константинополе. Варвары-крестоносцы ничего не смыслили в искусстве. Они умели ценить только металл. Мрамор, дерево, кость, из которых были некогда сооружены архитектурные и скульптурные памятники, подвергались полному уничтожению. Впрочем, и металл получил у них своеобразную оценку.
Для того, чтобы удобнее было определить стоимость добычи, крестоносцы превратили в слитки массу расхищенных ими художественных изделий из металла. Такая участь постигла, например, великолепную бронзовую статую богини Геры Самосской, возвышавшуюся на одной из площадей Константинополя. Крестоносцы искрошили в куски супругу громовержца Зевса. Был сброшен с постамента и разбит гигантский бронзовый Геркулес, творение гениального Лисиппа (придворного художника Александра Македонского), представившего знаменитого греческого героя усталым от подвигов, сидящим с накинутой на плечи шкурой убитого им немейского льва. Ни размеры, ни красота не спасли статую другого мифического героя греков - Беллерофонта, восседавшего верхом на крылатом коне Пегасе и устремлявшегося на обиталище богов - гору Олимп. Статуя эта была столь огромна, что, как повествует Робер де Клари, "на крупе коня свили себе гнезда десять цапель: каждый год птицы возвращались в свои гнезда и откладывали яйца". Западных вандалов не остановили ни статуя волчицы, вскармливающей Ромула и Рема, легендарных близнецов, основателей Римского государства, ни статуя красавца Париса, бросающего яблоко Венере, которое стало яблоком раздора, ни даже изваяние девы Марии, находившееся в центре города.
Крестоносцы обратили в прах бесчисленные памятники, благодаря которым столица Византии издавна представляла собой настоящий музей античного искусства, - мало что уцелело от их рук. Да и то было по большей части вывезено (главным образом венецианцами) в Европу для украшения церквей и замков. В частности, по распоряжению Дандоло в Венецию была отправлена чудесная скульптурная группа того же Лисиппа - бронзовая с позолотой четверка лошадей (квадрига), стоявшая на императорской трибуне ипподрома. Где только ни побывали эти злополучные Лисипповы кони! Кто из завоевателей разных времен мог остаться равнодушным к произведению греческого мастера! Еще в конце I в. н. э. их вывез из египетской Александрии в Рим император Октавиан Август, чтобы украсить свою Триумфальную арку. Затем коней переставляли то на арку Нерона, то на арку Траяна, пока наконец император Константин не перевез их на ипподром столицы Восточноримской империи: они были установлены на воротах ристалища и простояли тут восемь веков. Однако и на этом странствования искусного создания греческого мастера не кончились. В 1204 г. его квадрига была поставлена над главным порталом венецианского собора св. Марка. Это было почетное место, откуда дож и патриции обычно наблюдали празднества, устраивавшиеся в городе. Шесть столетий спустя сверкавшие позолотой, гордые и могучие бронзовые скакуны, символ былой мощи Венеции, соблазнили честолюбивого Наполеона. Завладев в 1797 г. Венецией, он переправил их в Париж. Там они украсили сначала вход в Тюильрийский дворец, потом Триумфальную арку на площади Карусель, и только 18 лет спустя, когда империя Наполеона пала, квадрига была вновь отослана в Венецию. Во время обеих мировых войн XX столетия коням Лисиппа пришлось дважды покидать свое пристанище: дважды их опускали в особое укрытие, чтобы уберечь от гибельных бомбежек. Они и доныне находятся на террасе Сан-Марко...
В 1204 г. западные варвары, действовавшие под прикрытием креста, уничтожали не только памятники искусства. В пепел были превращены богатейшие константинопольские книгохранилища. Безграмотные и невежественные рыцари, не задумываясь, швыряли в бивачные костры сотни рукописных свитков, которым не было цены, - произведения древних философов и писателей, религиозные тексты, иллюминованные евангелия... Что значили для "защитников веры" сокровищницы человеческого гения и произведения его труда? Они жгли их запросто, как и все прочее. "Следя за рассказом об этих злодеяниях, - говорит писатель того времени Романин, нарисовавший историю битвы за Константинополь, - содрогается разум и человечество краснеет от стыда".
Некоторым из европейских современников "константинопольское опустошение", произведенное под знаменем Креста, тоже казалось безбожным деянием: так расценивал, например, события 1204 г. генуэзский хронист Ожерио Пане в своих "Анналах". Конечно, когда он давал такую оценку разгрому византийской столицы, его пером водила вражда к конкурентам Генуи - венецианцам, но по существу он не расходился во мнении со всеми честными людьми тогдашнего мира. Напротив, хронист выражал их точку зрения.
Стоит отметить, что дикие бесчинства крестоносцев резко контрастировали со сравнительно сдержанным поведением мусульманских завоевателей в отношении христианских святынь на Востоке. Даже сарацины, по словам Никиты Хониата, бывали более милосердны. И в самом деле, погромы рыцарей Креста в византийской столице побили все рекорды вандализма. Католические завоеватели опустошили город, как никто. Массовое уничтожение веками накопленных культурных ценностей, совершенное в Константинополе рыцарями и церковниками, без сомнения, нанесло серьезный ущерб европейской цивилизации. Современный английский историк Дж. Годфрей пишет: в результате трагедии 1204 г. "Европе и христианству были нанесены раны, которые, как выяснилось со временем, оказались неизлечимыми". Действительно, византийская столица никогда уже не смогла оправиться от последствий нашествия латинских крестоносцев.
[От Сосискина
Вот что пишет С. Рансимен в своей монографии (Падение Константинополя в 1453 г. М.: Наука", 1983. - 200 с.):
"К XV в. Константинополь так до конца и не оправился от чудовищного разграбления "братьями-христианами" во время одного из Крестовых походов. Если в XII в. население Константинополя с пригородами составляло около 1 млн., то в середине XV в. - порядка 100 тыс. и продолжало сокращаться далее. От былой огромной империи остался почти один только сам Константинополь. Город, окруженный древними, давно не ремонтированными стенами длиной 14 миль, был полон пустырей и руин". - Прим. Сосискина].
История Четвертого Крестового похода явилась историей откровенного попрания его вдохновителями, предводителями и участниками провозглашенных ими религиозных целей. Крестоносцы растоптали собственные религиозные знамена, собственные "освободительные" лозунги. Они продемонстрировали циничное пренебрежение к официальной программе Крестового похода и выказали себя отнюдь не благочестивыми ревнителями христианской веры, а алчными авантюристами и беспринципными захватчиками. События 1202-1204 гг. полностью рассеивают тот ореол святости и благочестия, которым католическая церковь в течение веков окружала эти захватнические предприятия.