Страница 16 из 96
Как и у Готфрида Бульонского, у Боэмунда со временем тоже появились льстецы среди хронистов. Норманн Рауль Каэнский изображает его чуть ли не инициатором Крестового похода и уж во всяком случае - вождем, которого будто бы поддерживали народ всей Галлии, вся Италия, мало того - вся Европа: "Нет страны по ею сторону Альп, от Иллирии до океана, которая отказала бы Боэмунду в вооруженной поддержке". Это, конечно, сильное преувеличение. Однако Боэмунд и на самом деле сыграл видную роль в событиях Крестового похода.
Тогда же, в октябре 1096 г., отправилась в путь большая армия из Южной Франции. Ею предводительствовал граф Раймунд IV Тулузский. Жажда завоеваний еще в 80-х годах вовлекла его в испанскую реконкисту, но он потерпел в ней фиаско (подобно тому как Боэмунд Тарентский ничего не достиг в Греции). Неудача еще сильнее распалила предприимчивость графа. Невзирая на свой почтенный возраст (ему было далеко за пятьдесят), Раймунд IV первым отозвался на Клермонскую речь Урбана II.
Хронист Бодри Дольский выразительно описывает сцену, происшедшую в Клермоне после выступления папы. Там появились послы Раймунда Тулузского, во всеуслышание объявившие о желании графа по призыву апостольского престола защитить дело христианской веры. Однако церемония, исполненная графскими послами-рыцарями в Клермоне, была лишь эффектным спектаклем. Граф Сен-Жилль, как его обычно именуют хронисты, был завербован в число активных участников похода еще до его официального провозглашения. Все действия Раймунда IV в принципе осуществлялись по согласованию с Урбаном II, с которым он, как мы знаем, встречался до Клермонского собора. Папа вначале намеревался даже поставить графа во главе всего крестоносного воинства, но опасение вызвать недовольство других, полных честолюбия баронов, участвовавших в походе, помешало этому замыслу.
Целый год Раймунд IV готовился к выступлению. Он рассчитывал прочно обосноваться на Востоке, создав здесь собственное княжество: недаром перед отправлением в дорогу граф поклялся, что целиком посвятит остаток дней Крестовому походу и не вернется на родину. Он захватил с собой и жену Эльвиру Кастильскую (во время осады Триполи родившую второго сына), французские же владения поручил сыну Бертрану.
Под знамена Раймунда Тулузского встали сотни, а быть может, тысячи средних и мелких феодалов Южной Франции - из Бургундии, Гаскони, Оверни, Прованса и других областей, в том числе несколько епископов. Среди высших прелатов выделялся папский легат, прикомандированный к войску крестоносцев, первый крестоносец, епископ Адемар де Пюи. Во время похода ему надлежало блюсти политические интересы римской курии. Этот слуга Божий был вместе с тем и опытным воином. Хронист рассказывает, как, облачившись в рыцарские доспехи, епископ Пюи сражался против соседних сеньоров, покушавшихся на церковные поместья в его епархии. Он умел обращаться с оружием и, по словам современника, ловко держался в седле. Однако взять на себя обязанности военного предводителя крестоносной рати епископ был не в состоянии. Подобно двум другим легатам, тоже направленным Урбаном II к крестоносцам, Адемар де Пюи выступал лишь духовным главой последних и выполнял некоторые организаторские функции.
Южнофранцузское ополчение двинулось через Альпы, вдоль берегов Адриатики, миновало Истрию, Далмацию и далее пошло по Эгнациевой дороге к византийской столице.
Примерно в то же время сели на коней и рыцари Северной и Средней Франции. Раньше других собрался в дорогу Гуго Вермандуа, младший брат французского короля Филиппа I, тщеславный рыцарь, владевший лишь крохотным графством, приданым жены, а потому упорно домогавшийся власти и богатства. Он сколотил небольшой отряд из своих и королевских вассалов и еще в августе 1096 г. направился в Италию. По дороге Гуго Вермандуа побывал в Риме, где папа вручил ему знамя св. Петра: оно должно было символизировать религиозные устремления графа, который отправился на священную войну. Из Бари он морем поплыл к берегам Греции. Этому незадачливому авантюристу не повезло с первых же шагов: у восточных берегов Адриатики буря разбила его корабли, многие рыцари и гребцы погибли, а сам Гуго, по словам Анны Комниной, был выброшен волнами .на берег близ Драча (Диррахия). Византийского правителя этой области дуку Иоанна Комнина, племянника императора, граф еще из Бари, велеречиво именуя себя "самым великим из живущих под небом", уведомил о своем скором прибытии. Сюда было заблаговременно направлено посольство из 24 французских рыцарей. Предупреждение оказалось явно излишним: сопровождаемого почетным императорским эскортом и потерпевшего кораблекрушение "героя" препроводили в Константинополь - фактически как почетного пленника.
Несколько позже двинулись в путь многочисленные ополчения французских рыцарей под предводительством герцога Роберта Нормандского, графа Этьена Блуаского и Шартрского, женатого на герцогской сестре Адели, и графа Роберта Фландрского (сына ранее упоминавшегося паломника Роберта I Фризона).
У себя дома Роберт Нормандский, по прозвищу Короткие Штаны, старший сын Вильгельма Завоевателя, находился в весьма стесненных обстоятельствах. Постоянно воюя с братом, английским королем Вильгельмом II Рыжим, он безуспешно оспаривал свои права на его трон. "Короткоштанный" едва не лишился и самой Нормандии. Крестовый поход избавляй его от всех неурядиц и сулил завоевание земель.
Различные мирские, сугубо прозаические побуждения толкнули к участию в походе и довольно состоятельного, но стремившегося к большему, хотя и крайне малодушного графа Этьена Блуа из Шартра и графа Роберта II Фландрского. К герцогу Нормандскому примкнули не только его французские вассалы, но и бароны и рыцари из Англии и Шотландии. Изрядное число крестоносцев потянулось и за двумя другими предводителями. У графа Фландрското, например, было около 1 тыс. вассалов - многие из них приняли участие в Крестовом походе.
Все эти французско-английские ополчения, перейдя Альпы, в ноябре 1096 г. прибыли в Италию, где большей частью остались на зиму. В Лукке Роберт Нормандский, Роберт II Фландрский, Этьен де Блуа "и другие из наших, кто хотел", как пишет Фульхерий Шартрский, свиделись и говорили с находившимся там Урбаном II, от которого получили благословение. Папа напомнил: крестоносцы должны действовать соответственно интересам церкви. Лишь весной следующего года, да и то не без приключений (в Бриндизи накануне отплытия один корабль, как рассказывает Фульхерий Шартрский, вдруг опрокинулся возле самого берега, при этом погибли четыреста человек обоего пола), они направились морем к Драчу, а оттуда по той же виа Эгпациа - к Константинополю.
Так, разными путями, но примерно из одинаковых побуждений двинулись в Крестовый поход ополчения рыцарства и князей, а с ними и новые многотысячные толпы бедняков, по-прежнему надеявшихся на лучшую долю в дальних странах.
Рыцари были несравненно лучше подготовлены к походу, чем опередившие их скопища переселенцев из крестьян. Они запаслись средствами на дорогу. Многие заложили или распродали свои имения и другую собственность. Готфрид Бульонский заключил соответствующие сделки с льежским и верденским епископами: за 3 тыс. марок серебром он продал им некоторые из своих поместий и даже родовой замок Бульон заложил первому из них. Подобным же образом поступили с иными своими владениями Раймунд Ту-лузский и ряд его будущих лангедокских соратников. Герцог Роберт Нормандский урвал 10 тыс. марок серебром у своего коронованного брата, который, чтобы изыскать нужную сумму, в свою очередь, обложил чрезвычайным налогом собственных подданных, включая духовенство, поднявшее ропот по этому случаю. Феодалы меньшего ранга тоже распродавали свои права (судебные, охотничьи) и закладывали недвижимость.
Клюнийские монахи, красноречиво порицавшие на словах алчность и корыстолюбие, не прочь были умножить богатства своих обителей за счет крестоносцев. Точно так же епископы и аббаты Лотарингии, Южной Франции и иных областей спешили не упустить благоприятные возможности - крестоносцы нуждались в деньгах, и цены на недвижимость упали. Церковные иерархи по дешевке скупали поместья сеньоров и рыцарей, собиравшихся в Крестовый поход. По выражению американского историка Ф. Данкэлфа, церковь "сделала хороший бизнес на покупках и приобретении в залог за деньги собственности крестоносцев".