Страница 17 из 135
Приятная весть настигла Максима, когда он уже собирался покинуть казённые стены. Приехал вызванный телеграммой брат и подался в полицейскую префектуру. Там ему и сказали ждать.
Из здания следственной тюрьмы Масканин вышел с чувством лёгкости и душевного подъёма. Брата он давненько не видал, соскучился. Кроме того, приятно всё-таки подышать свежим морозным воздухом после спёртого смрада камеры. Вот и здесь на юге зима наступила. До нового года рукой подать… Максим вдруг поразился пришедшим мыслям. На душе по прежнему словно каменюка тяжёлая, две трети отпуска – псу под хвост. Сам арест его нисколько не угнетал, как не крути, а душная камера в сравнении с промёрзшей землянкой – курорт. Но однако же и предновогоднее настроение появилось. Странно даже, два предыдущих декабря он ни о чём подобном не думал. Не до праздников было. А теперь вот накатило. Как говорится, жизнь продолжается.
Следственная тюрьма впрямую примыкала к префектуре полиции, всего минуту-другую пройтись. Однако очень скоро Масканин понял, что пробраться к префектуре будет сложно. Никогда ещё он не видел в таком количестве правоблюстителей. На краю проспекта разгружались грузовики, десятки жандармов выстраивались в шеренги повзводно. Территориалы, судя по форме. Да ещё толпа просителей и родни у самой тюрьмы, плюс вездесущие репортёры. Неужели последствия беспорядков до сих пор резонируют? На улицах полно конных патрулей, от малиновых околышей жандармов в глазах рябит. Префектура располагалась в центральном районе Старграда и если уж здесь так много малиновых, то на окраинах их должно быть ещё больше. Похоже, власти опасались рецидива прошлой декады, поэтому в город продолжали стягиваться дополнительные силы.
Масканин остановился у ступеней парадного входа. Минут пять подождал, сам не зная чего. Потом сплюнул и поднял воротник плаща. Холодно и ветряно, а одет он не по-зимнему. Руки и шея уже начали подмерзать. Сейчас бы шерстяной шарф и рукавицы…
Народу и здесь хватало. С трудом протиснувшись, он был остановлен у закрытых дверей. В здание никого не впускали кроме репортёров и редких счастливчиков из толпы. И как теперь искать брата? Впрочем, он мог и на улице быть. Масканин огляделся, особо не надеясь на удачу. Так и есть, сплошь незнакомые, чем-то озабоченные лица, многоголосый гомон и скрытое раздражение. Этак постоишь здесь и вся радость от предстоящей встречи испарится. А вдруг брата и здесь нет? Вдруг он ушёл, спеша по каким-то своим делам? Досадно будет, если так и окажется. С лета не виделись. Или с мая? Но впрочем, какие у него дела, если он специально по телеграмме приехал?
Что толку стоять и ждать неизвестно чего? Масканин развернулся и побрёл сквозь толпу.
— Максим!! — услышал он, когда вышел на перекрёсток.
Он обернулся. По ту сторону проспекта у двухэтажного особняка стоял белый ирбис, в холостую урча мотором. Из-за машины, махая рукой, показался брат, на ходу запахивая длиннополую шубу.
Движение по проспекту в этот час было редким, должно быть из-за суматохи царящей в городе, а может из-за ударившего мороза и выпавшего снега. В Старграде снег всегда был проблемой, всегда почему-то не хватало снегоуборщиков, чем охотно пользовались извозчики, ведь лошадь и сани автомобилям не чета. Максим поспешил через дорогу, лишь раз пропустив едва ползущий грузовичок.
— Ну что, хулиган, отвёл душу? — шутливо-строгим тоном спросил брат, разнимая объятья.
— Здравствуй, Вовка! — выдохнул Максим, словно не заметив вопроса.
— Опять на подвиги потянуло? Нельзя тебе одному без присмотра. Нельзя. Это ж надо, в кутузку загреметь! Погоди, это ещё отец не знает, ужо вставит тебе ума-разума, коли Бог своим обделил…
— Ты как добрался? Трассу от снега очистили?
— Да ты меня не слушаешь совсем! — брат старался напустить на себя строгости, но не смог и разулыбался.
Не мог он сейчас наставлять на путь истинный Максима, а злиться на него вообще не умел. Восемь лет разницы между ними и с детства Владимир опекал брата, многое ему прощая или втолковывая мудрости от собственных набитых шишек. Вот и сейчас он видел перед собой не взрослого мужчину и боевого офицера, а всё того же маленького Максимку.
— И всё же, Вовка, как ты так удачно в Старград попал?
— Удачно! — фыркнул брат. — Встречать тебя у тюрьмы – это удачно? Ты это… Не сердись, но телеграмма застала меня перед самым отъездом…
— Хочешь сказать, по делам приехал?
— Да. Так уж совпало, прости…
— А отложить дела нельзя? До вечера хотя бы.
— Давай в машину, — скомандовал брат вместо ответа. — Нечего стоять носы морозить.
В салоне было тепло. Максим тут же подставил озябшие руки под исходивший от печки тёплый сухой воздух, крякнул от удовольствия и поинтересовался:
— Отец, говоришь, не знает?
— Пока да… — Владимир поудобней пристроил ножной протез, пристёгнутый к ампутированной по колено ноге. Проверил, нормально ли попадает на педаль обутая в ботинок искусственная стопа. И тронулся, плавно набирая скорость. — Хоть я и припрятал телеграмму, но это не надолго. Скоро узнает. Я на въезде в город в ресторанчик заскочил. Всю ночь ехал, передохнуть хотел, ну и перекусить заодно. Так вот, у мальчишки-разносчика «Старградские ведомости» купил. Полистывал я газетку, почитывал, завтрака дожидаясь, и вдруг вижу свою фамилию. А инициалы твои. Это в ведомостях на последней странице списки всех задержанных напечатали.