Сердцелов

Волосы окончательно высохли, Колин потряс головой, и они распались на две ровные части с пробором по середине. Даже в таком виде, потрепанный, без светского лоска, он оставался самым притягательным мужчиной в баре и верхнем городе, если не считать его отца, Хьюго Маккенну, который тоже сид.

За окном пробежал отряд комендантов. Все в черных формах, с начищенными бляшками.

– Это что за парад? – бросил Колин.

Громила покривился.

– Да опять усиление. Твари танцующего леса охамели, вылезают на окраины.

– Так те окраины в нижнем городе.

– Угу, – согласился Гарах. – Но усиление по всему Брассу.

Колин отмахнулся и проговорил:

– Ни одна тварь Танцующего леса не осмелится так далеко забраться. Им же надо где-то прятаться. А здесь что? Кусты и деревья только в клумбах и парках.

На лице Гараха мелькнуло сомнение, он протянул:

– Так-то оно так, – сказал громила, – но твари разные. Пес их знает, какие осмелели. Поговаривают, голод у них, что ли. Вот и лезут на окраины. Цвеги, склизочи, перевертыши…

– Они так далеко не зайдут, – с чуть меньшей уверенностью отозвался сид.

– Кто знает. Они хитрее, чем мы думаем.

– Тебе-то откуда известно? Сам не перевертыш случайно? – хохотнул Колин. – Или склизоч? Или, как там его. Цвег?

Гарах усмехнулся гулко.

– Я чистокровный человек.

– А больше похож на орка, – снова усмехнувшись сказал сид.

Громила ответил с умным видом, который странно сочетается с его массивным телом:

– Будь я тварью, перевертышем, например, я бы точно не сидел у тебя в баре.

– А где бы сидел?

– Ну, не знаю, фэйри какую-нибудь бы искал.

– Зачем? – не понял Колин.

Громила пояснил:

– Читал, что некоторые твари Танцующего леса охотятся за фэйри. Кровь они их пьют что ли. Или жрут. Не помню уже.

– Фэйри? Это те, что удачу приносят?

– Угу. Вроде тот, кто получает ее благосклонность достигает успеха в любом начинании, – сообщил громила. – А тварям только того и надо.

– Они разве не вымерли? – спросил сид.

– Твари?

Колин хмыкнул.

– Эти вымрут. Я имею ввиду фэйри. Вымерли же?

– Ну, не видели их давно, – сдвигая плечами отозвался громила.

– Тогда и перевертыши от голода должны поиздыхать были, – заключил сид.

Придя в себя после незапланированной стычки, он развернулся лицом к залу и облокотился на низкую спинку барного стула.

Его детище выглядит так же великолепно, как и он сам. Чистое, благородное и изысканное, хотя в этом изыске чувствуется сила. Он строил его сам, отказываясь от денег, которые в тайне от отца предлагала мать, выбирал материалы, делал планировку, нанимал работников. Учитывая, что все происходило, пока учился, нагрузка была серьезная. Ему осталось доучиться этот год, чтобы получить гордое звание бакалавра, пусть и не в лучшем заведении мира, но все-таки Высшей Школе парафизики Брасса.

Учеба давалась ему легко, особенно по предметах, где преподавали женщины. И хоть они пытались делать вид, что никак не реагируют на сида, красивого и до того притягательного, что хотелось плакать и прямо на лекции срывать с себя одежду, все же оценки ставили ему хорошие.

Колину вообще везло. Благодаря врожденным талантам, он легко заводил знакомства. Находил общий язык с людьми и не людьми, соблазнял девушек. Лишь редкие стычки с бандой Роя Фергюсона вносили ложку густого дегтя в его жизнь.

Он обвел зал хозяйским взглядом. Народ успокоился, особо впечатлительные ушли, но им на смену появились другие. Приятно играет музыка. Исполнителей он лично отбирал, чтобы барабанщик и басист могли нормально держать партии и не сбиваться. Люди тихо беседуют, меж столов ходят официантки.

– Фух. Отпустило вроде, – проговорил он, выдыхая.

– А ну повернись, – сказал Гарах, – глаза покажи.

Сид небрежно повернул к нему голову и нарочно вытаращил глаза, как сова.

– Бойся смотреть в мои глаза-а-а… – протянул он нарочито-пугающе.

Гарах отмахнулся и развернул его обратно.

– Нормально, – отозвался он. – Обычные глаза. Чего ты скалишься? Видал бы себя, когда белок черный. Волосы на заду дыбом встают.

Колин хохотнул.

– Э… друг, может тебе порекомендовать хорошего цирюльника? Он, правда больше по бородам и головам. Но если у тебя на заду…

Поморщившись, Гарах, отозвался:

– Как-нибудь обойдусь без ваших сидовских приблуд.

Они снова засмеялись. Колин давно знал Гараха и его младшего брата Лориана. Именно Гарах защищал его от Роя, пока силы сида дремали, и он чаще оказывался головой в урне, чем всеобщим любимцем.

Он вновь стал осматривать «Люксот». Он получился на славу, и сид этим гордился. Взгляд зацепился за двух девушек за дальним столиком в углу на диванчике. Стриженная, с черными волосами ёжиком, поглядывает на него из-под полуопущенных ресниц. Когда их взгляды встретились, ее щеки тронул румянец. Вторая, блондинка с двумя рыжими прядями, не смотрит, словно нарочно делает вид, что ей не интересно.

Сид хмыкнул. Преподавательницы из Высшей Школы парафизики тоже пытались. Но, конце концов, просыпались в его постели.

Этих двоих он не помнил, что значит, скорее всего, эти две куколки здесь впервые.

– Гарах, кто те двое? – спросил он друга и кивнул в их сторону.

Громила прищурился, вглядываясь в полумрак, где сидят девушки.

– Эм… Эти? Да что-то не припомню.

– Новенькие значит, – произнес Колин, чувствуя, как по венам прокатилась знакомая волна тепла, превращая его в охотника.

Свежие, молодые, сочные, как спелые персики. Ни одна сладость не сравнится с первым разом, который испытывает женщина с ним в постели. Он знал это, знал, как они подсаживаются на него, как потом стремятся вновь попасть к нему в объятия. Но Колин придерживался строгих правил и никогда не спал с женщиной больше одного раза. Во-первых, даже этого достаточно, чтобы поразить ее до глубины души, во-вторых, мало у кого найдется столько денег, и в-третьих, ему было не интересно.

Жгучий азарт и желание покидали его в туже секунду, когда он осознавал, что женщина покорена. А покорялись они часто и охотно.

Он разглядывал девушек, ничуть не скрывая взгляда. Это его клуб, его дом и его тело. И делать с этим он может, что угодно.

Темненькая все поглядывает на него, а когда он чуть улыбнулся, ее глаза заблестели, а щеки окончательно покраснели.

– Что, уже готова? – спросил Гарах, видя, какие взгляды посылает ему девушка.

Колин отвернулся от нее, и перевел скучающий взгляд на музыкантов, которые затянули что-то тоскливое и заунывное. Даже не видя ее лица, он знал, что губы девушки искривились от досады. Так всегда происходит, когда он лишает их своего внимания.

– Готова, – согласился он, кивая. – С момента, как зашла в «Люксот».

– Послать почву прощупать? – снова поинтересовался громила.

Колин сдвинул плечами, эта тёмненькая и без прощупываний уже созрела ко всему, что надо и не надо. Другой вопрос, насколько это выгодное вложение.

Он проговорил:

– Посылай. И пусть выяснят, сможет ли она заплатить. Не хочется тратить время впустую. У меня было трудное утро.

– Так уже полдник, – удивился Гарах.

Колин отмахнулся.

– Когда встал, тогда и утро.

Громила хмыкнул и щелкнул пальцем. Откуда-то из темного провала, где спрятана дверь, выпорхнула изящная девушка, с субтильной фигуркой, напоминающей подростка. Колин мазнул по ней взглядом. Эту он нанял специально для случаев, когда нужно выяснить что-то о посетителе. И она одна из не многих, с кем он не спал. Прежде всего потому, что она хоть и значится девушкой, но в целом не имеет пола, потому, что вообще-то растение. На одном из занятий в Школе парафизики он выяснил, что существует раса плентов, которые размножаются почкованием. И, когда встретил одну из них, тут же предложил работу – женщин, которые не млеют от одного его взгляда не так много.

Гарах наклонился к ней и проговорил тихо, но Колин услышал: