Страница 1 из 3
Антон Барановский
Воробей-пенсионер
Апрельским днем далекого 1997 года я, тогда еще студент, обнаружил невысоко над землей гнездо домового воробья. Самец громко оповещал округу, что ниша в стене от выпавшего кирпича является его законной собственностью. Самка занималась строительством – таскала в убежище пучки прошлогодней травы, которые только что показались из-под таявшего снега и не успели еще даже полностью просохнуть.
Как раз осенью прошлого года я выбрал темой для своей будущей дипломной работы экологию воробьев, а несколько лет спустя этим же птицам посвятил и кандидатскую диссертацию. Зимой, пытаясь провести эксперименты с отловленными на балконе и соседних остановках воробьями, я обнаружил, что они настолько пугаются, оказавшись в неволе, что отказываются принимать пищу, слабеют, и приходится их выпускать. Казалось бы, воробьи, находящиеся постоянно рядом с человеком, не должны его так уж сильно бояться, однако факт остается фактом – приучить к неволе дикого воробья почти невозможно, куда труднее, чем, например, чижа или снегиря. Прочитав в литературе, что выращенные с самого раннего возраста человеком воробьи могут становиться ручными, я предположил, не сможет ли ручная птица помочь преодолеть у диких сородичей их панический страх. Для этого нужно было взять из гнезда одного птенца и воспитать его самому.
Через несколько дней воробьи закончили строительство гнезда, и их активность резко сократилась. Теперь воробьи поочередно насиживали кладку. Самец в свободное от насиживания время нередко продолжал петь, сидя рядом с гнездом на выступающем из стены кирпиче. Самка же, выбравшись из гнезда, сразу летела кормиться. Самец не всегда тут же занимал освободившееся место, нередко сопровождая ее – ведь в небольшом гнезде с толстыми стенками из травы, перьев, различного мусора, которое вдобавок находится внутри толстой стены, температура долго остается высокой даже в отсутствии родителей, и для яиц нет опасности застынуть за полчаса. По истечении этого срока, а часто и быстрее, самец всегда возвращался, даже если самка еще продолжала кормиться. Трудно сказать, с какой целью он сопровождал самку на кормежку. Ведь реальную защиту от настоящих врагов он вряд ли мог обеспечить.
В разных воробьиных семьях насиживание начинается неодинаково. Некоторые, особенно если кладка невелика, начинают насиживать только после того, как отложены все яйца. Птенцы в этом случае вылупляются почти одновременно – все в течение одних суток. Если в кладке пять или больше яиц, птицы часто начинают их обогревать после появления третьего или четвертого. Тогда первые несколько птенцов вылупляются одновременно, а затем каждый день – еще по одному.
Эти последние часто погибают еще в гнездах, потому что родители больше заботятся о старших, более сильных. Особенно опасны для отстающих первые дни. Широкие рты старших позволяют им проглатывать крупные куски пищи, и родители, экономя свое время и силы, начинают увеличивать размер приносимых к гнезду порций. Младшие птенцы зачастую не могут проглотить такой корм даже в том случае, если взрослые пытаются его вложить именно в их клювы.
Если же всему разновозрастному выводку посчастливилось опериться, то следующим испытанием для младших становится выход из гнезда. Первые птенцы покидают служившее им домом укрытие в должный срок, умея уже хорошо летать. Родители редко дожидаются остальных и сразу уводят вылетевших подальше от гнезда, в самые кормные места. Под угрозой гибели от голода отстающие тоже выскакивают наружу. Но перья их крыльев не всегда оказываются достаточно выросшими, чтобы удержать птенца в воздухе. Он падает или планирует на землю и старается догнать выводок пешим ходом. Часто такие отставшие в развитии еще нелетные птенцы становятся жертвами кошек, попадают под машины и встречаются с тысячами других опасностей, которые еще один день, проведенный в гнезде, мог бы предотвратить. Поэтому немногие из них выживают.
Иногда воробьи начинают насиживание уже с первого яйца, но сперва не очень интенсивно, и как следует принимаются за дело после окончания кладки. Тогда все птенцы появляются на свет дня за два.
Как было у той птичьей семьи, о которой идет рассказ, удалось узнать только после того, как птенцы родились и немного подросли. Забравшись в гнездо, я увидел, что все четверо одинакового размера, значит, насиживание началось с последнего яйца. Один из птенцов сразу же привлек мое внимание – на левой ноге задний коготь, а на правой – два передних были у него не темными, как положено, а розовыми, лишенными пигментации. Его я и решил взять на воспитание. Оказалось, что воробьенку повезло. Через три дня гнездо обнаружила сорока и сразу же разорила. Так в природе идет отбор воробьев, предпочитающих строить гнезда в недоступных ни для кого, кроме них самих, укрытиях с очень маленькими входными отверстиями. Многие из тех, кто поселяется в доступных для хищников местах, не оставляют потомства.
Как выращивать трехдневного птенца, голого и слепого, весом около пяти граммов?
Во-первых, его надо постоянно греть. Положив в маленькую стеклянную баночку мягкую ткань, я посадил туда воробьенка, а саму баночку на веревочке повесил на шею под одеждой. Так предстояло прожить неделю, пока питомец не оперится и не сможет сам регулировать температуру тела. Самое главное здесь – внимательность, причем даже ночью, во сне.
Во-вторых, птенца надо постоянно кормить. Если бы он рос в гнезде, то получал бы порцию корма один раз в пять-двадцать минут в течение всего светового дня. Так пришлось кормить и своего питомца. Его рацион в этом возрасте – насекомые. У меня воробьенок отлично рос на диете из тараканов и муравьиных яиц, иногда удавалось найти для него гусеницу. Через несколько дней можно было уже давать понемногу и хлеб, сперва размоченный в молоке.
После каждого четвертого-шестого кормления приходилось удалять из баночки экскременты птенца. Они выделяются в специальной оболочке, чтобы взрослая птица могла, не запачкав гнездо и себя, аккуратно выбросить ненужный предмет. Для этой цели у меня использовался тот же пинцет, что и для кормления.
Воробей быстро развивался. Вскоре он покрылся перьями, а на восьмой день отказался сидеть в баночке. Настало время переселяться в клетку. Есть сам он еще не умел, и приходилось продолжать кормление с пинцета. Это был самый трудный период. Если раньше можно было куда-нибудь пойти, взяв с собой баночку с птенцом, то теперь нужно было постоянно находиться около клетки. Правда, кормить уже можно было реже – раз в два-три часа, хотя и большими порциями. Вскоре воробей стал понемногу есть и сам, но регулярно просил его подкормить. Интересно, что попытки самостоятельного питания начинались тогда, когда он в общем-то был сыт. После очередного кормления с пинцета птенец внимательно рассматривал разложенный на полу клетки корм и что-то пытался клевать. Будучи голодным, он прекращал эти попытки и затрачивал всю энергию на привлечение внимания человека-кормильца. Такое поведение нам более знакомо, чем кажется на первый взгляд. Если нужно освоить новый способ действий, то куда спокойнее заниматься этим в часы досуга, когда никто не торопит, чем в тот момент, когда уже немедленно требуется результат.
В комнате, где стояла клетка, были и другие птицы. Рядом находился большой вольер, высотой до потолка. Воробей с интересом наблюдал за соседями, по-особому задирая и поворачивая голову, так что его подбородок был направлен чуть ли не в потолок. Такого движения у других воробьев я не замечал. Интересно, что и много лет спустя он иногда его воспроизводил, особенно разволновавшись по какой-нибудь причине.
Через неделю после переселения в клетку птенец уже освоил самостоятельное питание и был переселен в вольер, где жили волнистые попугайчики и кореллы.
В литературе, особенно научно-популярной, по этологии уже стало классическим рассматривать проблему запечатления, или импринтинга. Приводят множество примеров, как птицы и другие животные, выращенные с младенчества человеком, потом рассматривают его как полового партнера, а себя считают принадлежащими тоже к виду людей. Возможно, так иногда и бывает. Однако опыт любителей птиц показывает, что как правило все происходит совсем по-другому. Тем не менее, подобного рода литература продолжает издаваться и переиздаваться.