Страница 17 из 34
Пройдя в ванную, я щелчком заставил включиться свет внутри. Комната оказалась традиционно светлой и чистой, и никакими неприятными сюрпризами не удивила: большая белокаменная ванна, выложенная мрамором, белоснежная умывальная раковина и сияющий унитаз. Все, как и везде. И без пятен ржавчины и неприятного запаха. Даже полотенца на сушилке ослепляли чистотой и пахли свежестью неизвестных мне цветов. Тюбики и баночки со всевозможными снадобьями блестели на полочках, выставленные по росту. Скажи мне кто об этом раньше, в жизни бы не поверил, что в таком захолустье так отчаянно следят за сантехникой!
Открыв кран с горячей водой, я выбрал одну из склянок и обронил щепотку ее содержимого в ванну. Пока вода набиралась и пенилась, я скинул с себя всю одежду, бережно опустил поверх всей кучи напульсник-коммуникатор и, предвкушая миг блаженства, растянулся на мраморном дне под густой и очень душистой пеной. Вот это-то и означало насладиться путешествием.
Примерно час спустя, когда как следует откис и намылся едва ли не до хрустального блеска, я с большой неохотой вылез на коврик и быстро закутался в большое пушистое полотенце. Вытершись насухо и накинув халат, вернулся в комнату, довольный жизнью, как никогда прежде. Расслабленный и освеженный я готов был провалиться в забытье сна сию же секунду, но кое-чего для полного счастья все-таки не хватало.
Голод напомнил о себе легким спазмом и урчанием в животе. Совсем не собираясь ложиться спать, не получив должную порцию углеводов и жиров, я заново обратился к местному чуду компьютерной мысли с просьбой прислать в номер что-нибудь съестное.
– Извините, господин, – ответила машина с очень странной ноткой, сильно напоминавшей человеческое ехидство. – Ваша просьба не может быть выполнена.
– И почему же, позвольте спросить?
– Из-за сокращенного числа постояльцев кухня закрывается рано. Мы вынуждены просить вас обождать до утра.
Из-за сокращенного числа? А что, тут и наплывы случаются?
Экран погас, и я остался в одиночестве уставший, злой и голодный. Только-только вернувшееся настроение испарилось без следа. Усевшись обратно в кресло, я попытался вспомнить, когда ел в последний раз. Если не считать той питательной гадости, что подавалась в качестве особого блюда на борту корабля Аверре, это был ужин перед самым отлетом. Смешно. Никогда терпеть не мог тамошнюю стряпню, а вот улетел и сразу же стал скучать.
Вдруг, словно разбуженный мыслями о так называемом доме, очень тихо запищал напульсник. Я и забыл, что по прибытии надлежало немедленно связаться с Цитаделью и сообщить о своем местоположении. Страшно было представить, что творилось с Бавкидой, пока она провела столько часов в ожидании.
Подскочив к напульснику, я нажал кнопку приема и слегка отодвинулся назад, позволяя трехмерному изображению проецироваться на крышку стола. Из-за чрезмерной компактности устройства четкость голограммы изрядно страдала, но не настолько, чтобы не различить недовольство, царившее лице старухи.
– В чем дело, Сет? – резкость ее слов заставила меня отступить еще на полшага, хотя удалось придать своему жалкому отступлению спланированный вид, будто я собрался запереть входную дверь на замок.
Признаюсь, прикидываться невинностью мне было не в первой. Старательно изображая на лице недоумение, я сказал:
– Вы же велели мне связаться с вами, как только мы достигнем места назначения.
– Ну, и?
Я развел руками:
– Так мы только и прилетели. Я даже вещи распаковать не успел.
Даже сквозь расстояние в сотни тысяч световых лет можно было почувствовать, с каким сомнением отнеслась к моим словам наставница всех лейров.
– А ванну принять? – проворчала она. – И запахни халат как следует.
В жизни своей не краснел сильнее, так что быстро натянул халат по самые уши.
– Итак, где вы?
– Это Боиджия, – пробормотал я.
Ледяная тишина, обрушившаяся на меня после этого, была, пожалуй, одной из худших реакций, которые когда-либо доводилось встречать. Бавкиды я вовсе не боялся, вернее, не так сильно, как прочие алиты, однако временами она умела нагнать страху даже на ледяной столб.
– Мне следовало догадаться. – Когда она говорила, нотки чего-то человеческого из ее голоса исчезали напрочь, только холодная пустота, слишком похожая на космос, чтобы не обращать внимания.
И все же, большее любопытство вызывали сами слова, нежели тон.
– Вы знали, что он может полететь сюда, – заметил я. – Откуда?
Однако вопрос остался без ответа. Впрочем, как и тот, что я задал следом.
– Моя мать ведь была здесь, не так ли? Причем, вместе с Аверре.
– Ты не понимаешь, о чем болтаешь, – отстраненно прошипела старуха из-под капюшона. – Не смей больше задавать мне подобных вопросов! Ты здесь с определенной целью, вот и сосредоточь все свое внимание на ней, а рассуждения оставь тем, кто в этом разбирается.
Я щурился, предчувствуя недоброе, но все равно проговорил:
– Вы и мастер Аверре, оба питаете склонность к тайнам, не задумываясь, что рано или поздно, они все, как правило, всплывают.