Анклав и другие

– Хм… ну, Якобин считает, что кто круче – тому и дар лучше. Но я тогда выхожу круче всех, а я сомневаюсь, что это так. Ран говорит, что это как стихия – то есть логики в распределении дара никакой. Ничто не зависело от пола, возраста или национальности. Тип дара определялся мечтой. Мы с Раном проверяли, всё сходится. Фаер мечтал стать очень сильным, чтобы к нему не лезли в детдоме, – Фаер согласно склонил голову. – Айки – найти волшебные вещи, – я потрясённо смотрела на Вельму – я на самом деле всегда этого хотела. – Кровелин мечтал телепортироваться, Элани – лечить от всех болезней. Миот мечтал, чтобы его не могли обидеть, если он не хочет – он хилым был всегда. Кетель очень хотела всё видеть, слышать и чувствовать – видите, получилось всё в точности так. Тован ненавидел лгать и когда лгут ему, Кветцальский – тянулся к знаниям. Кстати, и Ран тянулся, но он получил почему-то почти абсолютное знание, а Кветцальский – зависящее от многих факторов.

– Но чего хотел Азетал? Неужели – стать маленьким мальчиком?

– Нет, – она усмехнулась. – Должно быть, он мечтал, чтобы его внешний вид говорил о скрытой внутренней силе как можно меньше. Но вместо того, чтобы стать намного сильнее, он просто превратился в ребёнка. Правда, получил и некоторые преимущества, что не имел раньше – но всё равно глупо распределилось, не спорю.

– А ты?

– Я не знаю. Наверное, ничего. Или всего… Ран считат, что силу дара тоже можно определить звездой. Например, я в момент исчезновения Сейсы смотрела как раз на неё – по случайности. Отвела взгляд как раз в тот самый момент. Точно так же и Якобин – я помню, мы смотрели вместе, вместе отвернулись. Потом почти сразу разошлись. Не сразу поняли и почувствовали. Остальные, наверное, просто смотрели на небо, и остаточный свет попал в их глаза. Кто-то моргнул – соответственно, ещё меньше силы.

Объяснение было настолько простым и настолько ошеломляющим, что я даже замолчала.

– А Якобин что? – спросил Фаер. – Хотел, как и я, быть сильным?

– Хотел, – вздохнула Вельма. – И самым могущественным. И чтобы его все слушались и боготворили его. Он не просто "сильный", Фаер. И не просто гипнотизирует. Он обладает ещё одной способностью – наделять силой простых людей. То есть в присутствии Якобина его солдаты могут быть сильнее, чем ты.

Фаер задумался.

– А потом, когда мы умрём? Когда все дары умрут? – поинтересовалась я. – Всё закончится?

– Н-нет, – Вельма замялась. – У Рана есть предположение. Пока только предположение… он говорит, что перед смертью человек, находясь ещё в здравом уме, может передать дар тому, у кого его вообще нет. И дар перейдёт, когда умрёт его первоначальный носитель. Поэтому я уже стараюсь присматриваться к надёжным людям.

– А если ты ошибёшься, и человек с твоим даром разрушит мир? – Фаер сощурил глаза.

– Я этого очень боюсь, – она понурилась. – Так что, возможно, моему дару лучше уйти со мной в могилу. Остальные пусть скачут от человека к человеку.

– Но тогда пропадёт Анклав! – перепугалась я.

– Тогда я вынесу его в мир, создам остров. Если никого не найду.

– Да-а-а… – Фаер заложил руки за голову, потом одну опустил и обнял меня. – Но если судить по всему, что мы знаем, Анклав – самое надёжное и сильнейшее государство мира?

Вельма кивнула.

– И мы можем стать его гражданами?

Она кивнула опять.

Мы с Фаером посмотрели друг на друга.

ЭПИЛОГ

В столице Тогросса Кровелин Кехар и Шеф тайной полиции Швелли Рикан, склонив головы над столом, рассматривали карту Восточного Блока и продумывали варианты внедрения Кровелина в правящие круги. Парень в красной шляпе вернулся на свою любимую работу, а чтобы не бояться Якобс Монарха, выпросил у Айки несколько "амулетов одной гибели". Она обещала дать ещё, если эти закончатся, и велела звонить на особый анклавский номер, чтобы они с Фаером могли выйти в мир и передать.

Миот Дигаль, глава Средоточия, и предводитель Даров Бадуил II сидели в забегаловке маленького городка Каули возле границы и обсуждали объединение. Оба сошлись на том, что Блоки объединять ещё рано, а вот даров – самое время.

Кветцальский Коатл разгуливал по парку в обществе приятной женщины из Средоточия. Тридцать семь лет – не так много, чтобы считать жизнь законченной. Тем более по просьбе Айки Элани на пару минут выползла из Анклава, чтобы вернуть ему возможность ходить.

Император, Маршал и Генералиссимус Якобс Монарх плюнул на всех и захватил ещё пол Вианазго. Теперь у него много работы, и он не гоняется за какими-то мелкими сошками по всему миру.

Пока Архкорн гуляет в лесу, Кетель и Родиен наслаждаются обществом друг друга, сидя в домике на дереве. Родиен считает, что если бы он раньше видел прекрасные глаза девушки, не убегал бы от неё на границе, а, наоборот, преследовал бы.