Страница 26 из 60
Ноэль выдохнул и перевернулся на бок.
Ворота. Пугающе огромные. Сторожевая башня. Высокие стены. И проволока, за которой нет ничего, кроме того, что жизнью назвать нельзя – только глаза. Мертвые, страшные глаза людей, которые еще дышат, но уже не живы.
И другие глаза. В которых есть что-то, отчего сжимается сердце. От которых выгоревшее покрывается зеленью травы и синевой неба. Оказывается, нет неба ярче того, что синеет над выгоревшим. И, оказывается, что дышать нельзя без этой синевы и зелени. Потому что если можно еще за что-то зацепиться, то за нее. А больше уже ничего не спасет. Все – ночные кошмары. Видения, от которых боишься спать.
Ноэль резко сел на кровати. Хватит.
Быстро встал. Прошлепал к двери. Ее комната тоже была на втором этаже. Чуть дальше от лестницы по коридору. Сколько раз мысленно он шел туда, к ней… И идет теперь – на самом деле идет.
Хотел постучать, занес руку и замер. А потом решительно дернул ручку. Дверь не поддалась. Заперто. Но он знал, что никуда уже отсюда не уйдет.
Щелчок раздался в тишине слишком громко. В свете ночника ей хорошо было видно, как дверная ручка вернулась на место. Грета часто включала ночник в своей комнате, с самого первого дня приезда в Констанц она боялась оставаться в темноте. В темноте приходили ее мертвые – Гербер, Хильда, бабушка. Иногда мама. Фриц никогда не приходил.
Но там, за дверью стоит другой мужчина – живой, молодой, сильный, красивый, который пришел к ней. И разве не этого она хотела, не об этом думала сегодня, вчера, на прошлой неделе. Так для чего же иногда она закрывала дверь? Чего боялась больше: того, что он может прийти, или что она сама однажды пойдет к нему?
Грета поднялась, тихонько подошла к двери и повернула замок.
На лицо, выступавшее из темноты коридора, упал свет ночника. Его темные глаза смотрели прямо на нее. Он втянул носом воздух и, ничего не говоря, вошел и закрыл за собой дверь. Замок снова щелкнул.