Золотая Королева

Впрочем, нет. Если рассказывать эту историю верно - а она из тех, которые следует рассказывать с начала и до конца, - то продолжить ее нужно рассказом о том, что произошло два года спустя. Год Галлен провел на юге, создавая себе имя. Он подружился с черным медведем, которого звали Орик, и они вдвоем подряжались охранять богатых путников. В те времена семейные кланы были в силе, и купцу трудно было заработать на жизнь в мире, где О'Брайены ненавидели Уеннеси, а Уеннеси - Гринов. Безоружный путник не мог проехать и дюжины миль, чтобы кто-то не пустил ему кровь из носу или не причинил худшего вреда.

Молва гласила, что Галлен один избавил страну от двух дюжин различных грабителей, головорезов и бандитов. Разбойники всех шести графств стали далеко обходить парня с мечтательным взором и длинными золотистыми волосами - такую славу он приобрел.

Но той осенью Галлен получил весть, что отец его умер, и вернулся в Клер, чтобы позаботиться о стареющей матери.

И вот однажды ночью...

Бушевала осенняя непогода, и дождь стучал в окна, как беспокойный сосед. Галлен сидел в харчевне Мэхони со своим другом медведем Ориком, слушал, как стучит дождь, и ему все время казалось, что внутрь пытается проникнуть нечто - огромное и темное, как буря.

Галлен пришел в харчевню в надежде наняться к кому-нибудь в телохранители - но, хотя там ночевало много путников, а дороги вокруг Клера, по слухам, кишели разбойниками, к нему никто не обращался. Лишь спустя какое-то время Галлен заметил, что на него смотрит богатый фермер-овцевод, знакомый ему по Эн Кохену, Симус О'Коннор.

Симус, сидевший в дальнем углу, поднял косматую бровь, словно спрашивая разрешения пересесть за его стол. Галлен кивнул. Симус встал, набил табаком свою трубку розового дерева, достал щипцами уголек из очага и прикурил. Отец Хини, местный священник, подошел, чтобы тоже прикурить от уголька.

Симус уселся напротив Галлена, откинулся на спинку старого орехового стула, задрал на стол ноги в черных сапожищах и стал посасывать трубку, свесив туго набитый живот через ремень. Он улыбнулся, а Галлен подумал, что весь Симус - это толстое брюшко, к которому приделали руки, ноги и голову. Подошел отец Хини в своей черной рясе, тощий и вечно голодный, и сел рядом с Симусом, усиленно пыхтя трубкой, чтобы разжечь сырой табак. Он был такой аккуратист и праведник, что в городе пошучивали: "Когда моешься с ним в ванне, и мыла не надо".

Оба старика пускали ароматный табачный дым, пока не скрылись в его облаках, точно два старых дракона.

- Ну, Галлен, - сказал Симус, - все говорят, что теперь ты останешься у нас в Клере. - Он не договорил, имея в виду: "Теперь, когда твой отец умер, оставив старушку мать вдовой".

- Да уж, - ответил Галлен. - Теперь не стану далеко отлучаться от дома.

- На что же ты будешь жить? Думал ты об этом?

Галлен пожал плечами:

- Я был осмотрителен и кое-что скопил. На какой-то срок хватит. А потом, может, займусь рыбной ловлей, хотя вряд ли кому из женщин понравится, как от меня будет пахнуть.

- Да вот кузнецу нужен подручный, - заметил отец Хини.

- Я уже был у него сегодня. - И Галлену вспомнилось, как кузнец задрал заднюю ногу лошади, подпирая плечами потный лошадиный круп. - И по правде сказать, уж лучше быть лошадиной задницей, чем работать, упираясь головой в ее навозную дыру. - Симус и медведь Орик засмеялись, а отец Хини важно кивнул.

- Конечно, - сказал он, - умный человек всегда найдет себе такое занятие, при котором не надо пачкаться. - Он нахмурился, словно от усиленной работы мысли, и добавил: - Например, пойдет в священники.

- Прекрасное занятие, - басом сказал Орик. Он сидел на полу, положив лапы на стол, и вылизывал миску. Морда у него была в молоке. - Я и сам подумываю пойти в священники, а вот Галлен все время насмехается над Богом и его служителями.

- Над Богом я не насмехаюсь, - ответил Галлен, - но не питаю уважения к некоторым из тех, кто называет себя его слугами. Я много думал об этом. В вашей Библии сказано, что Бог создал человека по своему образу и подобию, и сказано, что сам Бог совершенен, а человека он создал только "хорошим весьма", удовольствовавшись этим. Точно поленился. Уж, казалось бы, он мог бы сделать нас получше, раз мы - венец творения. Вот, к примеру, однодневный олененок может перепрыгнуть через четырехфутовую загородку почему же новорожденный младенец не может?

- Слов нет, Галлен О'Дэй, - сверкнул глазами священник, - если бы ты стоял за плечом у Господа в день творения и подсказывал бы ему, все было бы не в пример лучше!

Орик глотнул молока из миски и задумчиво устремил вдаль свои карие глаза.

- Знаешь, Галлен, - рассудительно проворчал он, - Бог создал человека несовершенным лишь ради того, чтобы тот оставался смиренным. В Писании сказано, что человек не намного ниже ангелов. И ты сам видишь, что это правда. Ты живешь не так долго, как черепаха, но дольше меня. Ум у тебя быстрее, чем у медведя. У вас, людей, есть и дома, и корабли, и мечты - вы куда богаче нас, медведей.

Говорит, как настоящий священник, подумал Галлен. Мало кому из медведей удавалось стать служителем церкви, но Орик, пожалуй, рожден для этого.

- Я в священники не гожусь, - сказал Галлен отцу Хини. - Слишком уж я люблю дорогу. Я подумываю купить какую-нибудь недвижимость и сдать ее в аренду. А сам по-прежнему буду телохранителем. Тут кругом много коротких дорог. Я смогу и работать, и заботиться о матери. - Галлен говорил так, но короткие дороги его не привлекали. Ему хотелось бы доехать до Горт Арда на юге и увидеть лик Бога, высеченный в камне святым Келли, или до Дворца Победителя в Дройхед Бо, поискать там спрятанные сокровища. Но теперь он привязан к родному графству Морган и не сможет отлучаться из дома больше чем на пару дней.

- Праведное небо, парень! - сказал отец Хини. - Твоя слава бежит впереди тебя. Не пройдет и недели, как из графства уберутся все разбойники до единого и никому больше не понадобится охрана! Ты сам себе худший враг!

Симус толкнул священника локтем и прочистил горло:

- Полно тебе, отец, так парень совсем зазнается. Не такой уж он и герой! Но по правде сказать, Галлен, я бы не прочь воспользоваться твоими услугами. Мой сын поехал вперед сказать Бидди, что я задержусь, а я еще и не наполовину так пьян, как располагаю быть через час. Плачу тебе два шиллинга за то, чтобы ты доставил меня домой живым.