Страница 107 из 116
Три дня оставшиеся до Рождества тянулись бесконечно долго. А, вот, с начала нового года, пролетела целая неделя. Всегда удивлялась тому, как быстро проходит время после праздника.
С первой снежинки осенью, ждешь Новый год, а после двенадцатого удара Курантов, немного грустно осознавать, что до следующего раза придется ждать так долго. И время несется вперед, набирая скорость все быстрее и быстрее.
Прошло три дня, как вернулся Андрей, семь дней с начала Нового года и всего один день остался до нашего возвращения домой. Днем все стабильно-весело, обстановка праздничная и дети под вниманием любящих родителей. Никто и виду не подал, что что-то не так. У мужчин каждый день своя забота с расчисткой так и не перестающего снегопада, это из-за него мы не можем выехать за пределы «Сказки» и дорожная служба до нас еще не «докопалась». У женщин – очаг, уют, обед. Все обычно, без прикрас и трагедий.
Сегодня по плану баня. Вся мужская половина дружно колит дрова. Непонятно чем им не понравились те, что лежат в поленнице рядом с домом или у них турнир, кто кого переколет? А женщины естественно на кухне. Где я в последнее время появляюсь редко, видимо у меня передоз и мне нужно отдохнуть.
Мое настроение, как и раньше, оставляет желать лучшего, но я правда стараюсь держать себя в руках. Все так запуталось и перемешалось, я морально выжата от всей этой неразберихи с внезапным появлением Дианы.
Никогда не понимала, почему двое любящих другу друга, не могут просто сесть рядышком и обо всем поговорить? Сейчас, первая готова назвать причину намеренной отсрочки – это страх и жалость к себе. Мы боимся услышать правду, боимся, что она нам будет неприятна. А это значит – конец всему радужному прошлому. Все, что было – до, навсегда запятнается обидой и горечью, той уродливой правдой, без которой тоже нельзя.
Андрей пытался со мной говорить, но я не смогла, не пересилила себя и отказалась выслушать его. Суворов был прав, я – трусиха. Я боюсь потерять его и страшно боюсь принимать решение, но знаю, что мне придется это сделать.
В первую ночь он ночевал внизу. На второй день, молча, явился в комнату и, как, ни в чем не бывало, завалился рядышком. Но между нами помимо одеяла, была еще и огромная пропасть в виде молчания и недосказанности. Меня вновь сковали обида и жалость к себе, я не выдержала, сбежав вниз легла на диване перед камином и долго ворочалась пытаясь уснуть. Злилась на Андрея и ругала его сквозь зубы. Честное слово, так хотела стукнуть ему по голове за все, через что мы сейчас проходим.
Утром я проснулась в своей кровати, укутанная в теплое одеяло и даже тапочки мои стояли на месте. Не стала обдумывать, мне и без того тяжело, а его рыцарский поступок не затмит предательства и лжи. Вчера, с самого вечера не поднималась наверх. Детям спокойной ночи пожелала внизу, а сама отправилась перебирать продукты в холодильнике.
Аппетит так и не появился, желание стукнуть Суворова увеличилось втрое. Особенно после моего пробуждения на его плече сегодня утром, да и лежали мы опять в нашей кровати. Я боялась разреветься, а Андрей спокойно сопел мне в макушку, крепко обнимая обеими руками. Все было так, словно мы дома и ничего не произошло. Вот он и я, стоит только поцеловать в подбородок, как услышу довольное мычание и его руки пройдутся по моей спине, прижмут меня еще сильнее, а губы зацелуют шею.
Не знала, что такое бывает. Как можно любить человека и в тоже время до остервенения хотеть накричать на него, прогнать, видеть, как он мучается от осознания брошенных слов, дать почувствовать туже боль, что он причинил мне.
Действительно, сильнее всего мы раним тех, кого больше всех любим.
Я - трусиха и я снова сбежала. Но вечером мы обязательно поговорим.
***
К вечеру снег прекратился. Единственные, кто был не рад хорошей погоде - это дети. За неделю они столько всего построили, что у нас перед домом вырос настоящий снежный городок. Нужно завтра сделать несколько снимков в семейный альбом.
Моя нервная система дала сбой, после короткого замыкания в виде слез, когда я рыдала, стоя под струями теплой воды, но сама себе обещала продержаться еще немного. Руки тряслись от напряжения, и без того рассеянное внимание доводило до истерики, я все чаще хваталась за голову и просто глубоко дышала, стараясь успокоиться. Скоро, осталось не много и мы поговорим, решим, что будет с нами дальше.
Баня, ужин, подарки на Рождество, стихи и песни, все это пролетело мимо меня. Я была в комнате со всеми и одновременно далеко. Не выдержав больше такую себя, решила уйти. Села в свой уголок, под окном, напротив двери и стала ждать Андрея. В отличии от меня, он смеялся и играл с детьми, шутил с Толиком и Русланом, делал комплименты их женам, а на меня почти не смотрел. Все выглядело так, словно с меня все началось и это я во всем виновата.
Почему я вдруг стала изгоем? Дети и те со мной почти не говорили. Или я всех так достала своим пасмурным лицом?
На часах девять и я уже час, как сижу тупо пялясь в открытую дверь. В десять слышно, как народ расходится, в одиннадцать шаги по лестнице. Замерев, жду появления Андрея, кусаю губы, оставаясь внешне спокойной, но внутри меня все напряжено. Я боюсь того, что он мне скажет.
Шаг, еще один и в комнату входит Софья.
-Хватит.
Заявляет с порога, наставив на меня указательный палец.
-Что?
Не поняв ее злости и хмурого взгляда, жду разъяснений.
-Я говорю, хватит, вести себя, как ребенок. Посмотри на себя. Кать, что ты вытворяешь в последнее время? Ну, получилось так и, что? Будешь всю жизнь дуться, как мышь на крупу? Андрей не хотел этого, прекрати его изводить.
Не хотел? А, чего он хотел? И не заметила я, что он весь извелся, в отличии от меня.
-Ты прости меня, но он мой младший брат и я обязана вступиться.