Страница 23 из 24
Последние три дня мы с Борей представляли влюбленную парочку, а сегодня нам доложили, что он готовится схватить его и увезти к своему зданию. Если перекрыть обходные пути, то он поедет прямо как надо. А теперь пришло время готовиться. Ди сшила нам новые костюмы. Прочная ткань, не промокает и не пропускает электричество. Темные, сможем спрятаться. Тонкие, но сохраняют тепло, что очень важно в конце октября. Штаны, футболка и куртка.
— Аспид, ты волшебница! — воскликнула я, рассматривая свою форму. — Это же невозможно!
— Нет ничего не возможного, — ухмыльнулась она, расстегивая свою куртку. Форма уже была на ней. — В куртках и штанах достаточно крепкие пластины вшиты. Пулю не сдержат, но хорошие удары не пропустят. Если вам захотят сломать ребра, то сломают пластину.
— То есть удары нам не страшны, а вот оружие поранить может? — уточнил Паша. Она кивнула.
Мы все переоделись и посмотрели на костюмы. Пластины почти не чувствуются. Тепло.
— Микрофоны работают не дистанционно. Подключаются к любой вышке, — я выдала всем оперативки. — Все на связи двадцать четыре часа в сутки, понятно? — все кивнули. — Пора сделать все свои дела. План все помнят. Не сдохните, прошу вас, — сказала я и развернулась, чтобы выйти из клуба. Но меня окликнул Василиск.
— Ночная Фурия, — сказал он, чем заставил меня обернуться. — Только попробуй умереть. Я спущусь за тобой в самые глубины ада.
Я улыбнулась ему и вышла, захватив с собой Борю.
***
— Мам, пап! — крикнула в квартиру я, а Боря скривился от щемящего звука в микрофоне. — Прости.
— Коста? — мама вышла в коридор. — Привет, моя дорогая.
— Привет мам, — мы обнялись и втроем прошли в гостиную. Отец сидел за газетой. — Пап, газета уже устала, в отличии от тебя, — все уселись и я начала: — Я вот по какому поводу пришла. Я уезжаю на две недели. И хотела бы, чтобы вы присмотрели за некоторыми вещами. Да, ничего такого у меня нет, но все же, — я протянула им альбом в черно-красной коже. Там были фотографии с гонок, с ребятами, с братом. За все три года. — Этот альбом мне очень дорог, — дальше пошли ключи от бабушкиной квартиры и дома. Кстати, за две недели мы смогли отстроить настоящие хоромы, вместо развалившегося дерьма. — Ухаживайте за бабушкой.
— А почему это не может быть там в квартире? — не понял папа.
Говорить правду? Или опять врать? Умру — узнают правду. Выживу — расскажу им все. Года через два. Наверное.
— Неважно, — отмахнулась я. — Мы пошли.
Родители решили меня обнять, а вот костюм хрустнул из-за этого.
— Эй, там от пластины, до ребер недалеко! — возмутилась я, а Боря чуть не задохнулся
— Коста, нам Ксюша звонила. Тебя сегодня в школе ждут на официальное мероприятие, — промолвила мама, а я поняла, что мне конец. — Одежда уже готова. Сходи пожалуйста.
Делать нечего, пошла переодеваться. И что вы думаете? Конечно же белая юбка и такая же блузка.
— Ты прямо ангел! — щебетала мама, заплетая меня.
— Ага, ангел на байке, — усмехнулся Боря, которого разодели в костюм. «Сопровождать будешь».
***
Мы заехали к Боре. Услышав гул мотора в окно выглянула его мамашка и мигом спустилась.
— Борис! Где ты был два месяца?! А это кто?! — начала возникать она, смотря на меня. Я щелкнула зиппо и закурила, выпуская дым в другую сторону.
— Меня зовут Констанция, — представилась я. — Ваш сын в полном порядке, он хотел увидеться с родными и мы поедем.
— Мам, спокойно, я уже взрослый, — попытался успокоить ее парень, но тут выбежала еще одна женщина.
— Лена, спокойно! — она положила ей руку на плечо. — Привет, Боря, я скучала.
Все таки мы зашли в квартиру, где его тетя сделала нам чай. Хорошая женщина.
— Я уезжаю на две недели, поэтому хотел попрощаться, — начал ботаник, нащупывая за спиной ствол. — Я больше не влезу в вашу жизнь. Катя, реактивы мои можешь взять. В комнате, в третьем ящике под замком лежит тетрадь со всеми формулами. Вот ключ, — он отдал ей малюсенький ключик.
Он махнул рукой и разлил себе на футболку чай. С перепугу Боря забыл, что она не промокает и стянул ее. Тут упала чашка его матери, облив на этот раз его самого.
— Ты сделал татуировку! — офигела она и уже хотела лупить меня полотенцем. С чего меня, я так и не поняла, но удалось этого избежать. Схватив пепельноволосого за руку и его форму, выбежала из квартиры, все еще преследуемая его матерью. Я запрыгнула на мотик и сорвалась с места, даже не заботясь, что мы без шлемов, а Боря еще и с голым торсом. Кстати, он подкачался за месяц тренировок.
Проехав почти до следующего квартала, я остановилась и позволила парню одеться. Он продрог, бедный. В баре уже сидели все.
— Так, к черту всех этих родных, — ввалилась я в бар, прерывая их небольшую пьянку. — То платья, то чай. Нахуй надо!
— Фурия не в себе, — засмеялся Вульф и получил подзатыльник.
— Зато я в чае, — пожаловался Боря.
— У вас привычка такая: портить всю одежду в первый день? — возмутилась Аспид.
— Это все из-за Русика! — смеясь, произнесла я.
Борю мы отправили гулять, а сами поехали на место и сели в боевую готовность. В микрофон все услышим. Ленты с обоймами висят крестом на каждом из нас, по два пистолета на готовности. Сидим на крыше одного из гаражей, Цербер с винтовкой и биноклем, Вульф командует всей группировкой. Холодрыга, слепящее солнце. Красота, мать вашу!
Я перебралась на другую крышу, чтобы подумать. О своей смерти раньше думать не приходилось. Умру и умру, чего такого? А как я умру? Может быть в меня выстрелят. Может переедут машиной. Возможно снесут голову.
— О чем думаешь? — рядом сел Василиск, отдав мне баночку энергетика.
— О вечном, — засмеялась я.
— Сегодня наша последняя ночь на земле, — задумчиво протянул блондин, смотря на вечернее небо.
— Не твоя, — грубо отрезала я. — Ты выживешь. Ты должен жить.
— Ты тоже, — привел аргумент он и мы замолчали. Через несколько минут Паша снова заговорил. — Мама… Она умерла, когда мне было тринадцать…
Я была поражена его откровением. Мы знали, что матери у него нет, но даже не подумали, что она умерла.
— Почему ты говоришь это сейчас? Почему мне? — я кинула пустую банку на землю.
— Когда я умру, хоть кто-то будет знать это и поможет отцу справиться и со второй потерей, — дрожа, он сказал это на одном дыхании. — Первый год после ее смерти, отец бухал без остановки. Потом рассказал о бизнесе. Он изменился, а один я находиться не мог. Секс, наркотики, алкоголь. А отец завлекал все больше подростков к нам. В тот день я выходил в магазин, а встретил тебя. Это кольцо ее. Именно поэтому я решил создать команду из шести человек.
— Буду должна тебе пачку печенья, — засмеялась я, переводя тему.
В наушнике послышался крик и мы мгновенно вскочили. К гаражу подъехала машина Игоря.
— Я с вами. Все таки в этом всем я виноват, — он вышел из машины все в таком же пафосном костюме.
— А что если у нас не получится? — засомневался Фантом.
— У меня всегда есть второй план, — ухмыльнулся Вульф и спрыгнул с гаража. Никто его не понял, но нас это не насторожило.
Через пол минуты к нам подъехали напарники. Крайт и Немец пожали мне руки. Мы разошлись по позициям и стали наблюдать.
— Они едут, — шепнула Цербер и начала стрелять, перебираясь на другой гараж.
Я выбежала в середину, как приманка. Машины въехали на территорию и Смертники перекрыли им путь отхода, кинув гранаты в машины. Посыпались стекла, все загорелось. Повсюду стали раздаваться оглушительные выстрелы. Я почти ничего не слышала, оставалось лишь думать. Мне нужно вытащить ботаника. Он у Русика и Юли. Они должны находиться в центре, под усиленной охраной. Центральная машина горит, но они не выбежали. Логично, что они в другой машине, только в какой? Не сзади, там могут подойти незаметно. Не с боку, там уязвимее всего. Впереди. Точно. Несколько охранников окружили именно вторую машину.
Не задумываясь, начала палить по ним, не стараясь попадать в какие-то определенные точки. Тут сверху спрыгнули наши смертники, сворачивая шеи охране. На некоторых полился ядовитый сок, выжигая глаза и слизистые. Меня успели порезать, но не пристрелили. В темноте не так легко заметить наши костюмы.
Один… Два… Три… Четыре пули попали прямо в цель. Пять… Шесть… Семь… Скольких еще я убью сегодня? Проход освободился, это мой шанс. Я побежала по трупам, распахнув черную дверь. Русик и Юля сидели, прижавшись к друг другу.
— Выходите из машины, — я наставила на них ствол. — Быстрее, иначе умрете.
Они начали медленно вылезать. В сапоге лежал кинжал Аспид, тут он мне и понадобился. Я
вынула его и подставила к горлу Юли, а пистолет на Руслана. Мы тихо проскользнули в безопасное место и моя пуля вошла в бедро мужчины.
— У меня не будет пафосных речей, Руслан Амажоев. Я просто заставлю тебя страдать, а потом сдохнуть, — руки затряслись. Не от страха. От желания прикончить эту парочку. Они виноваты во всех моих бедах на данный момент. Я воткнула лезвие в ее живот, бросая на землю. Куча крови: печень задела. Отчаянный вопль Русика всегда застынет в моем сердце. Сердце, полным злости и правосудия.
— Не убивай ее! — зарыдал он, пытаясь прикрыть ее рану. Я стрельнула ему в руку. Хладнокровно, без чувств.
— Ты убил моего брата и перебил половину охраны. Оставлю ли я две жалкие тушки жить? — я злорадно усмехнулась. — Конечно нет.
Одного выстрела в голову было достаточно. Она умерла, не закрыв глаза. Смотрела испуганно на Русика. Он взвыл еще больше. Пф, баба. На вопль прибежали охранники, но меня прикрыл Крайт с друзьями и побежал помогать дальше.
— Ты чувствуешь это? — я облизнула губы, на которые капнула ее кровь. — Чувствуешь вкус моей победы?
— Зачем… — рыдая произнес Руслан. — Зачем ты это делаешь? Местью сыт не будешь.
— Ты может быть нет, а я вполне, — моя нога пнула его в грудь, и туша повалилась на пожухлую траву и осенние листья. — Моя месть свершится прямо сейчас.
— Дай встать и умереть с честью! — из последних сил крикнул он.
— Ты не достоин такой смерти, мразь.
Три пули вогнанные в грудь остановили его жизнь. Такую короткую и никчемную. Из-за пояса я взяла сигнальную ракету и пустила в воздух. Красный дым столбом пошел вверх, освещая такую темную ночь. По периметру выстрелило еще несколько человек. Все отвлеклись.
— Руслан мертв! — крикнула я. — Сейчас вы решите свою судьбу сами. Либо смерть, либо присоединение к нашей группировке!
Рядом прыгнул Вульф с гаража.
— Ну, либо полиция всем, — усмехнулся он. За спиной послышалась сирена. В нашу заварушку влезли полицейские.
— Поднять руки вверх! — крикнул один из них. — Привет, Леха, кого забирать?
— Да вон этих, — указал он на людей почившего. Наши же не поняли ничего.
Через пол часа менты забрали всех людей Русика и их машины. Но на поляне все равно летел пепел и искры от ракет. Раненых доставили в больницу, а трупы стали складывать в отдельную машину. Это победа. Победа со множеством жертв, потому никто не ликует так сильно. Но все знали на что идут. Это был добровольный набор. И все согласились.
Я сидела на земле все эти пол часа. Ребят высмотреть я так и не смогла, даже не знала, живы ли они. А как я смогла выжить? Хер знает, потом разберусь с этим.
Я встала и пошла сквозь дым и пепел, высматривая друзей. Неподалеку от меня раздался стон и мне пришлось идти туда. Около Ады сидел ботаник. На него было страшно смотреть. Ужас просто. Он вынул охотничий нож из лодыжки подруги и перевязал куском костюма.
— Вы в порядке? — я села рядом, осматривая ногу девушки.
— Живы — уже хорошо, — отозвался Боря и повесил Цербера на спину, подхватывая ее под ногами. — Ад, не задуши только.
Теперь уже втроем мы пошли искать остальных. Ди приводила Глеба в сознание. Куртка была вся разорвана и болталась на поясе.
— Как вы? — спросила я, когда Глеб очнулся.
— У меня нет пули в виске? — хрипло сказал парень. Я мотнула головой. — Ну, значит я в порядке.
Леха благодарил оставшихся ментов и ребят из других группировок за помощь. Все встали посреди поляны, высматривая Пашку.
— Я найду его, ждите здесь, — кашлянув из-за дыма, проговорила я и скрылась в нем.
Белобрысый сидел на коленях посреди дыма. Сидел он ко мне спиной, поэтому понять что-то было трудно. Я подумала сначала, что он серьезно ранен и не может подняться. Но подбежав ближе, мне открылась страшная тайна.
— Он мертв, — еле дыша проговорил Паша. — Мой отец умер. У меня больше никого нет.
Он закрыл лицо руками, склоняясь над телом. У Игоря была лишь одна пуля. Ровная дырочка во лбу. Поверь, Василиск. Теперь я знаю, что такое терять дорогих людей. Мы переживем. Я опустилась перед ним на колени и крепко обняла. В дыру в костюме стекали соленые слезы, которые жгли ножевую рану.
— Ты не один. Ты никогда не был один. Твои родители в твоем сердце, — шептала я, крепче сжимая его. Сегодня я узнала слишком много о лучшем друге. Я узнала, как он плачет. А этого достаточно, чтобы знать, что тебе доверяют. — А теперь у тебя есть мы. Мы все живы, Паш. Все мы выжили сегодня.
— Все живы? — не поверил он своим ушам и отстранился. По щекам текли горячие слезы, лицо было исцарапанное, на волосах запеклась кровь. — Я больше не лидер, раз заплакал. Я не должен был рыдать при тебе.
— Какой же ты дурак! — радостно воскликнула я, снова прижимая его к себе. Самой хотелось расплакаться то ли от бессилия, то ли от осознания того, что мы выжили. Я не устану это повторять. Никогда.
— А вот и мы, — проговорил Паша, опираясь на меня. Он подвернул ногу и идти ему было крайне больно. Пришли мы через пятнадцать минут, как только успокоились. Все выдохнули.
— Ты жив, я уж перестала в это верить, — вздрогнула Диана. — Думала Коста оплакивает тело.
— Игорь мертв, а потому все командование переходит на меня, пока Паша не в состоянии, — отчеканила я. Мы действительно договорились об этом.
— Главарь мертв? — проговорил опешивший Боря. Он Игоря так называл всегда.
— К великому сожалению, — со скорбью в голосе сказала я. Командовать двумя сотнями человек… Но у меня есть команда, на которую можно положиться.
— Ребята, мы все живы, — засмеялся Пашка и мы все обнялись одним кругом. — Мы все еще «Феникс» и нас не легко убить.
— Феникс! — в унисон закричали мы. Пашка прав. Чтобы убить нас — надо хорошо постараться.