Ангел на байке

Кровь бурлит в венах у меня и стынет у противников. Из головы прочь все, кроме заезда. Лишние мысли, эмоции, чувства. Прочь! Настало время настоящих гончих псов на обкатанной дороге.

Пять мотоциклов движутся среди палаток. Участники смотрят во все глаза. Ночная Фурия снова здесь. А я лишь усмехаюсь им. Как всегда не заезжаю в свою палатку; еду мимо, разыскивая малозаметное место. И вот оно: небольшой лесок около старта. Поднимаю ладонь вверх, показывая, куда надо, и направляюсь на пешую протоптанную тропинку. Небольшая полянка — повезло. Есть время снять шлем и немного отдохнуть перед заездом.

Мы устроились на холодной земле, позади меня уселся Василиск, чтобы размять мне шею.

— Ты справишься, — шептал он, а я блаженно прикрывала глаза. — Главное смотри, чтобы тебя не подрезали. Ты чудом справилась с управлением тогда.

— Фурия! — к нам бежал Вульф. Старые позывные, старые гонки, старая компания. Что не говори — все старое, порой, бывает намного лучше. — Там тот тип с позапрошлой гонки.

— Мне все равно, — простонала я, приоткрывая глаз.

— Тебе придется сменить тактику езды, — белобрысый резко перестал делать мне массаж, на что я, довольно громко, возмутилась. — Он наверняка выучил твою езду. Гони на прямую, как только можешь. На пару человек назад оставайся, только если расстояние небольшое. На последнем километре выйдешь вперед.

— Поняла, — кивнула я, вставая и дергая головой во все стороны. Наконец шея хрустнула и я встала ровно.

— А потом едем на квартиру и отведаем ужин победителя и проигравшего? — спросила Цербер и привалилась к мотику.

— Только победителя, — усмехнулась я, погрозив ей пальцем. Аспид закончила клеить черно-красный язык пламени на моего красавца, а Глеб подтянул болт.

— Участники на старт! — воскликнул мужской голос в динамик. Вульф прилепил мне двенадцатый номер на мотоцикл, а Василиск отдал шлем.

— Взойди на пьедестал вновь, Ночная Фурия, — прошептал он, а я лишь усмехнулась, надев шлем. Мотик сорвался с места и выехал с поляны. Найти свое место было нетрудно. Трудно было не убить того, кто был под одиннадцатым номером.

— Ох, Констанция, не боишься проигрыша? — усмехнулся он, подняв щиток на шлеме.

— Если я выиграю — ты забудешь мое имя, и будешь называть Ночной Фурией, — шикнула я. — А еще лучше Королем Дороги.

— Если выиграю я — ты отдашь мне свою девственность, — нежно шепнул он мне, приблизившись так, что шлемы столкнулись. Я снова чуть не рассмеялась. Девственность. Как же. Молча кивнув, я обвела глазами зрителей. Рядом с ребятами стоит… Крайт. Со своими друзьями. Змейки решили поддержать меня?

Они помахали мне, а я обернулась, чтобы удостовериться, что это мне. Не увидев никого, отсалютовала им рукой и увидела девушку. Та же самая, но уже в теплой курточке. Хех, великий осенний мороз. Над головами засияли цифры.

Три…

Отбросить все мысли. Нужно сосредоточиться на цели.

Два…

Меня поддерживают, на меня надеются.

Один…

Ради брата.

Старт!

Все сорвались с места, будто это их последняя жизнь и кто первый придет к финишу — выживет. Я сумела вырваться вперед, но со мной поравнялся Индюк. Сейчас ведь подрежет, гад. Отъезжаю назад, будто принимая поражение. Хуй тебе, индюшонок.

Дистанция — пятьдесят километров. На десятом, двадцатом и тридцатом — преграды. Дальше дают разгон, чтобы мы вылетели на грязь. Значит разгоняться не стоит. Из ста участников — двадцать сольются на первом препятствии — выступы, что-то вроде земляных трамплинов. С моим мотиком будет сложновато, но мы и не такое проходили, да малыш?

Вот десятый километр. Подпрыгнуть — легко, приземлиться — ни хрена. Стараюсь проезжать выступы, но все-таки напарываюсь на один и лечу. Так, без паники. Руль прямо, сгруппироваться. Удар. Зад болеть будет. Срываюсь с места и лечу дальше.

Двадцатый — рыхлый песок по колено. Колеса путаются и вязнут. Буксовать — закапаешь себя сам. Осторожно и быстро проезжаю по поверхности, стараясь не соваться в ямы. Ура, победа!

Тридцатый — камни. Разгоняюсь почти до предела. Все, заднице жопец. И я не заметила длинный нарост в асфальте. Меня перевернуло, а мне даже возможность испугаться не дали. Приземлилась на оба колеса, почти завалившись на бок. В рубашке родилась.

На сорок пятом километре — километр грязи. Вязкой и густой, чтобы утонуть, как в болоте. Резко сбавляю скорость и вижу троих, что вырываются вперед. Позади едет еще один мотоцикл. Не думаю, что он меня обгонит. Твою ж мать, поворот! Была бы полная скорость — влетела бы в дерево. Один лежит. Значит передо мной двое, а позади еще один. Нас четверо. Скорость не сбавляю и не набираю. Вот и грязь. Так, надо проехать быстро, но аккуратно. В грязи лежит еще один участник. Индюк, кажись тоже встрял, но выбирается. Набираю скорость и вылетаю с трамплина, который стоял в конце грязи. Я вся в дерьме, но осталось четыре километра. Индюк у меня на хвосте. Нас только двое. Возможно другие там где-то едут. Но победит только один. И это буду я!

С яростью жму на газ и рвусь вперед. Сквозь одежду задувает охренеть какой холодный ветер. Вот она — финишная черта. Парень просто дышит мне в спину, но я вырываю победу из-под его сидения. При торможении меня занесло, но устоять все же смогла. После мотоцикла остался огромный, черный тормозной след. И кажется мне снова придется менять шину. Еще один шум колес. Рядом останавливается Индюк.

— Ты снова победила, Ночная Фурия, — грустно усмехнулся он, снимая шлем. Я даже черный щиток поднимать не собираюсь. Не нужно, чтобы меня видели. Тут из леса выбегают мои ребята и Крайт с друзьями. Все закричали, поздравляя с победой. А до меня действительно только сейчас дошло, что я выиграла. Выиграла, понимаете? Я взметнула руку вверх, сотрясая воздух кулаком. Перемазанная грязью, с безумно болящей задницей, потная. Но зато счастливая. Вот и все, что нужно для счастья.

Спустя пол часа мы уже ехали по дороге к бабулиному дому. На моем мотоцикле висел чемодан с двухсот десятью штуками. Это будет самый масштабный выигрыш. Доехав до старого, почти прогнившего дома, я сорвалась с места и забежала туда вместе с чемоданом. Бабушка и Боря сидели и мило попивали чай. Вот дьявол, он тут чаи гоняет.

— Поднимайся, жопа, я победила и взяла на твою тушу тридцать штук! — воскликнула я, сцепив руки с чемоданом позади.

— Где победила, Костя? — удивилась бабушка, а я стушевалась. Волноваться будет старушка. Хотя, посмотреть, как она отреагировала на Аспид…

— Гонки на мотоциклах, — сказала я, поставив чемодан на стул. — Обогнала всех.

— Вы там в болоте ездили, или как? — усмехнулся парень и получил подзатыльник.

— По грязи, коротко говоря. Там наверное еще не все вылезли.

— Ох, ты и на мотоциклах ездить умеешь, — восхитилась бабушка. — Все-то ты умеешь.

— Не все, — улыбнулась я. — У меня есть друзья, без которых я бы не справилась, — а потом шепотом добавила: — да и сдохла бы четыре года назад под этим дождем.

— Где сумки? — в дом вошел Вульф. Шкафчик, ну ты как всегда. Прямо с порога и за дело. Боря указал на комнату рядом, куда уходила бабушка. Я открыла дверь и, мягко говоря, была в шоке. Куча стареньких чемоданов, сумок и пакетов. Весело.

— А еще мы не можем найти кота, — подытожил пепельноволосый.

— Какого кота? — тут же спросил Василиск.

— Мурзика что ли? — вспомнила я.

— Мурзик уж сдох, как лет пять, — посетовала бабушка. И тут забежал Фантом с пушистым белым комком.

— Это чмо прыгнуло на меня, когда я мотик ставил, — сказал он, отводя комок шерсти от лица. Пару царапин, жить будет.

— Боренька! — воскликнула бабушка. — Чего же ты прыгаешь на людей, прохвост?

— Его зовут Боря? — усмехнулась Аспид.

— Я еще и кот, — пробурчал ботаник. А я просто заржала в голос, падая на Василиска. — Чего ржешь? Теперь гладить меня будешь и сметаной кормить.

Вот здесь заржали уже все. Погрузив чемоданы в машину и забрав свою долю, все уселись.

— Вульф, веди аккуратно, — предупредила я. — Растрясешь мне бабушку — убью.

— Понял, Фурия, понял, — засмеялся он и мы все тронулись с места. По пути он набирал все большую скорость. Я начинала бояться уже не за бабушку, а за этот гребаный драндулет. Он же сейчас развалится. Надо сказать Фантому.

Подъехав к дому, мы все остановились. Из этого не до автобуса вылезла бабушка.

— Эх, с ветерком прокатились! — улыбнулась она. — Мне понравилось!

С водительского места выпрыгнул парень с глазами по пять копеек.

— Я с не больше не еду, — испуганно сказал он. — У тебя бабушка хуже Шумахера. Она сама повезти хотела.

Черт подери, у меня охрененная бабушка! Зайдя в квартиру, я поняла, что тут срач. Дикий и без поворотный.

— Ты как мать, — хохотнула бабуля. — Всегда срачельник в квартире был.

Цербер и бабушка отправились на кухню химичить. А я заставила ребят помогать мне. Под ногами бегал Боря, а другой Боря пытался найти свои носки. Василиск и Вульф двигали книжный шкаф, за которым была дверь в квартиру, где скоро будет жить Галя. Так удобнее. Тут зашел сосед вместе с чемоданами. По-быстрому провернули сделку и он ушел. Пол часа и все готово: еда сделана, квартира убрана, вещи занесены в квартиру. Даже выпивка куплена. Еда на столе, а я взяла бутылку пива. На меня стремительно смотрела бабушка.

— Бабуль, можно? — спросила я, указав на бутылку.

— Вино есть? — заговорщически спросила она. Кивок. — Наливай.

Коллекционная бутылка достаточно молодого вина. Всего тридцать лет. Наполнила бокал красной жидкостью и отпила пивасик прямо из горла, рыгнув. Все засмеялись и назвали меня мужиком. Где-то через час прозвенел звонок в дверь. Я попутно скинула черепаху, про которую только что вспомнила и пошла открывать.

— Игорь, если это ты, то я тебя пристрелю, — пьяно засмеялась я, достав пистолет и наставив на дверь. На хера смотреть в глазок? Раскрываю и вижу мать. Нихуяшечки! — Василиск спасай!

Я кинула ему пистолет и понеслась на кухню, прятаться за его спину. Отец стоял в шоке на пороге — то ли от моего пистолета, то ли от реакции — зато мать вошла на кухню.

— Мама! — воскликнула она. — Мы так давно не виделись!

— Ух нихуя себе, — выругался блондин, смотря на эту картину и все еще держа мой пистолет. — Во родственнички нагрянули. А я со своим отцом срусь.

— Я уеду к жить тебе, — выглядывая из-за плеча, сказала я. — Они и эту хату спалили.

В это время происходило воссоединение матери и дочери, а потом эта дочь переключилась на свою, то бишь меня.

— Ксюша сказала, что ты приперлась в школу с мотоциклом и выпрыгнула из окна, — протараторила женщина.

— У меня были гонки, — пора бежать. Что я и сделала. Шкаф! Прыг, и нет меня. Не было бы, если бы не отец. Взял за шкирку и остановил. Кто-то стоял в ступоре, кто-то пытался сдержать ржачь. А кто-то кот Боря, который молча прошел на кухню, стащил рыбу со стола и ушел.

— Сумасшедший дом, — истерично заржал Василиск. А за ним заржали и все, кроме предков. Было слышно, как кот драпанул в другой угол и во что-то врезался. В общем итог вечера: мы пили, не обращая ни на что внимания, родители пытали понять хоть что-то и помириться со мной. С бабулей они все решили. Папа устал, а потому я втихушку отправила его в шкаф, развлекаться с девочками. А потом и всех сослала в клуб спать. Ну и дурдо-ом.

— Я завтра не встану, — пробубнил в подушку Боря, который напился наверняка так сильно впервые.

— Попробуем, — выдохнула я и увалилась рядом.