Страница 2 из 111
Смерть - безликое решенье.
Жизнь - неведомая нить.
Чтоб приблизить миг творенья
Нужно многое прожить...
(Неизвестный менестрель Дайрона)
Год 1337 СА.
Два века тому назад маленький дракончик на крышке серебряного фолианта завопил о наступлении смутных времен. Но никто не придал этому предупреждению особого значения.
Два века назад началась жестокая и кровопролитная война, называемая сейчас Альвийской [1].
Но никто и представить себе не мог, какими последствиями обернутся для мира три кровавых года. Истончались магические силы. Обнищала и сама Магия. Оракулы[2] даже в своих самых смелых видениях не смогли бы предсказать подобное. Не посмели бы. Однако, свершилось. Наполнилась земля обрывками магии, голодной и озлобленной, лишенной своего правителя. Иссушались реки и озера, гибли посевы и леса. На их месте возникали топи да болота, черные язвы на теле земли, откуда появлялись такие существа, о которых не ведали даже самые древние существа.
Но песок в часах не переставал сыпаться в бездну Времен, и буря, порожденная войной, ровным слоем легла на поверхность Мира. Стирались из памяти важные события, изменялась история. Не прошло и двухсот лет, а последствия краха Сил’атеррина[3], как одного из самых влиятельных и великих государств, начали воспринимать как само собой разумеющееся. Привыкли к ним, смирились. Стали жить дальше, как будто ничего не произошло.
Увы, как бы ни хотел Калестос впредь мирного существования, маленький дракончик снова предрекал беду.
Книга Дракона[4] – не простой фолиант. Открыть и прочесть ее мог только тот, кому она передалась по наследству. Он не имел автора и переходил из поколения в поколение, изменялся согласно предпочтению своих хранителей, и содержал в себе частицы душ и память предыдущих владельцев. Наступит миг, когда и Калестос тоже станет его частью.
На обложке книги развернулась изящная инкрустация - серебряный дракончик. Передние лапы внушительными когтями держали массивный замок. Узкая длинная морда испытующе смотрела турмалиновыми глазами на того, кто осмелился прикоснуться к реликвии. Легенды и сказки о ревностно охраняемых драконьих сокровищах строились на вполне реальной основе. Делиться своим драконы не то чтобы не любили, не умели.
Узнав хозяина, дракончик ощерил клыкастую пасть и расправил крылья, ожидая приказа. Когтистые задние лапы еще крепче сжали аметист, превышающий размер его головы. Внимательно посмотрев на драгоценный камень, Калестос вздохнул и положил фолиант на стол. Приказа не последовало, и дракон на обложке расстроено заворочался, потянул за нити, ведущие к магическому замку, прикусил их передними клыками и замер.
Если три года назад камня коснулась едва заметная лёгкая дымка, то сейчас он потерял и намек на прозрачность, стал мутным, как глаза мертвеца. Внутри, точно в густом тумане, то и дело мелькали неясные образы и фигуры, а в редких сполохах тьмы отражалась угроза: чужая, пагубная магия словно парша распространялась на всём живом и неживом.
Калестос закрыл глаза, и перед ним предстал прекрасный образ, к которому он мысленно воззвал. Многое придется обсудить и многое решить. Уже бессмысленно ждать перемен к лучшему: Книга Дракона указывала на противоположное.
Полночную тишину нарушил донесшийся из коридора звонкий стук каблучков по мраморному полу. Расписная дверь резко отворилась, и в кабинет, шурша пышной юбкой, вошла хозяйка дома, принесшая с собой лёгкий аромат цветочных духов. Сладкий и притягательный, но сейчас Калестосу пригрезилась в нем примесь полынной горечи.
- Что случилось? – не тратя время на ненужные приветствия, женщина решительно подошла к столу. - Я… - она осеклась, заметив как саму Книгу Дракона, так и произошедшие с ней изменения. – Так сильно? Такие изменения не происходят за один день! Почему же ты сразу не сказал?
- Не хотел огорчать, Сандрина.
- Прости, Калес, но именно этим ты сейчас и занимаешься. - Она устало опустилась в располагающееся рядом с письменным столом кресло и прикрыла рукой глаза. – Иногда я тебя совсем не понимаю и это меня огорчает. Как давно?
- Три года.
Сандрина шумно выдохнула. Он сел напротив и бережно сжал обеими руками ее ладонь.
- Пойми, мне нужно было время, чтоб убедиться…
- Время, Калес, – медово-карие глаза широко распахнулись. – Время! Которое мы упустили! А ведь все можно было остановить. Изменить. Решить.
- Решить? Что нам решать, Сандрина? Падение[5] предрекло судьбу этого мира. Он уже почти мертв. Это агония.
Воцарившуюся тишину нарушали только резкие порывы прохладного ветра, которому не было дела ни до чьих-то проблем, ни до чьей-то боли.
Хлынули с неба большие капли дождя и забарабанили по подоконнику.
- Я не смогу сидеть сложа руки, – призналась Сандрина. - Я устала постоянно терять близких, свой дом, свой уют… Сжигать мосты. Мы убегаем не от предзнаменований, Калес, мы убегаем от самих себя.
- Судя по всему, ты уже все решила и теперь подталкиваешь к этому и меня. Тебя ничего не смущает? Ты соскучилась без войны?
- Ты говоришь жестокие вещи, Калес. Разве не допускаешь мысли, что все взаимосвязано? Сил'атеррин, хранитель святыни, пал из-за того, что мы вовремя не вмешались. Теперь пришло время расплаты, Калес. Куда бы мы ни подались, где бы ни пытались жить, это, подобно проклятию, будет следовать за нами повсюду. Ты же сам прекрасно видишь, какие последствия приносит наше затянувшееся бездействие.
- Но будущее здесь будет преисполнено жестокостью. Болью, кровью, потерями...