Страница 169 из 170
Вместо эпилога
Близился новый сто пятьдесят третий год эры стабильности темискирского календаря. Декабрь для Краснова и группы выдался насыщенным на события. Круглыми сутками все были загружены по самое горло. А дел накопилось уйма. И каждое неотложное, и везде надо успеть. Но, кажется, успевали. Поиски Ключа, по взаимному согласию, были отложены на неопределённый срок. Сейчас главным была война, а значит и все силы группы были брошены на её алтарь.
Маячивший в Новороссии в последние месяцы призрак смуты начал потихоньку меркнуть. Велгонская агентура и предатели всех мастей очень скоро почувствовали, что так долго подготавливаемого ими «хаконского варианта» может не случиться вовсе и потому решились на форсирование революционной ситуации. Напакостить они успели. И сильно напакостить. Но и только. Прокатившиеся по стране диверсии и саботажи не имели должного размаха, попытки захвата власти в столице и нескольких волостных и губернских городах были подавлены на корню. В Светлоярске с революционерами разобрались жёстко и быстро, жандармам удалось блокировать отряды боевиков в десяти километрах от города, после чего в ход пошла артиллерия, авиация и, наконец, гвардия и части столичного гарнизона. В самом городе бунтовщикам не дали даже организованно собраться. Это потом выяснилось, что некоторые из вождей революции оказались велгонскими агентами, а часть боевиков заброшенными диверсантами. Всё благодаря вовремя принятым мероприятиям. Верховный всё-таки дал добро на предлагаемые директором ГБ меры. Драконовские меры, как их потом назвали. Сначала были арестованы самые одиозные фигуры. Чиновники, в том числе и «непотопляемый» Боров, редакторы и владельцы некоторых изданий и много кого ещё. Особенно частый гребень прокатился по некоторым кругам интеллигенции, оказавшимся рассадникам пораженчества и велгонофилии. Многие лишились голов, верней познакомились с петлёй, иные получили по 15-25 лет тяжёлой каторги на рудниках в зоне отчуждения у границ с пустошами. У всех казнённых и осуждённых было конфисковано имущество, а также у их родственников. Ведь как всегда многие оказывались совершенно «бедными», но с богатыми тётями, дедушками или внуками. Впрочем, эти хитрости были далеко не новы и сработать не могли. Подобные фокусы годились в Островном Союзе, в Новороссии они давно не работали.
Положение на фронтах сложилось неоднозначное. С одной стороны – успешное наступление Южного фронта, где русские войска и части ХВБ к середине декабря уже контролировали около половины Хаконы. Занят крупнейший промышленный район Грайфсвальда, удалось предотвратить вывоз и уничтожение производственных мощностей. Захвачены военные и продовольственные склады. А в Генштабе, к исходу осенне-зимней кампании, планировалось освобождение всей территории Хаконы, чтобы затем создать условия для обхода с фланга двухмиллионной реммской группировки противника. Развивалось наступление на Аргивейском и Аю-северском фронтах. Там темп наступления был ниже из-за труднопроходимой местности и сильного противодействия вражеской авиации. Но всё же русские конно-механизированные группы рвались вперёд, пехота поспевала следом, добивая окружённые части противника. В аргивейские болота были загнаны остатки 14-й велгонской армии, а в мелких котлах пытались до последнего сопротивляться до семидесяти тысяч велгонцев.
С другой стороны – тяжёлое положение на Пеловском и Невигерском фронтах. Там велгонцы развивали своё наступление, день за днём продавливая оборону, всё глубже вклиниваясь на территорию Новороссии. На сопках под Пеловом неделю продолжалась настоящая мясорубка, с обеих сторон до полумиллиона убитыми и ранеными. Южнее озера Невигер велгонцы пёрли на Белоградье, стремясь таким образом ослабить натиск армий Южного фронта. В их генштабе прекрасно понимали, что если русская армия сохранит темп наступления в Хаконе, то Велгон к исходу зимы лишится своего сателлита. Собственно, это и была главная задача осенне-зимней кампании войск Южного и Невигерского фронтов. Поэтому на удержание Невигерского фронта были брошены почти все накопленные резервы. Фронт удержать удалось и даже местами потеснить велгонцев. А 21-го декабря - в самый острый момент, когда казалось, что враг вот-вот прорвётся через Виляйск на Белоградье, командующим фронтом генерал-фельдмаршалом Блоком в бой был брошен резервный корпус генерала Латышева – единственное пока соединение переформированное по довоенным штатам и имеющее самую многочисленную корпусную артиллерию. Четыре дивизии двухбригадного состава остановили велгонцев, намертво встав на рубеже Виляйск – Новый Изборск – Тураново. 25-го декабря измотанный и обескровленный 39-й армейский корпус генерала Бессонова нанёс контрудар севернее Тураново, пробив брешь шириной 12 километров и 8 километров вглубь. В прорыв, под прикрытием авиации, были брошены свежие дивизии: 2-я танковая, 9-я мотострелковая и 30-я драгунская. И вот затрещал, задрожал Невигерский фронт. Корпус Латышева перешёл в контрнаступление, его поддержали корпуса всей 8-й армии, одновременно усилила нажим 10-я армия. Невигерский фронт дрогнул, велгонцы начали отход, в ожесточённых арьергардных боях стараясь задержать русские части.
Не мало помощи оказывал «Реликт». Сделанные им снимки о передислокациях войск противника, а также засечение тыловых аэродромов и районов накопления подвижных, в первую очередь танковых, резервов стали поистине бесценными. Уже с ноября удавалось не только парировать все контрудары противника, но и предвосхищать их. К тому же не раз Еронцев передавал данные об оголённых в плане резервов участках фронтов. Вот туда-то и наносились самые болезненные и успешные удары.
Готовился к сражениям флот. Запертый годом ранее в тёмном море, но не понёсший за войну ощутимых потерь, он усиленно занимался боевой учёбой. Осваивались недавно построенные корабли, форсированными темпами ремонтировались повреждённые, Главморштаб разрабатывал план прорыва через анкирский залив. И учения, учения, учения.