Загадка на отгадку

— Пусть это делают за пределами дома. Тут нужна тишина и что б меня слушались, иначе она умрет, мы уже теряем время. — объясняла я мужчине проблему.

— Значит, на то была Божья воля. — ответил он мне.

— Я вижу я все таки не нужна вам, вы и сами с молитвами справитесь. — зло проговорила я, и начала собираться на выход. За те пять минут, которые я собиралась, мужчина боролся сам с собой, со своими убеждениями и выбрал помощь и жизнь, чем смерть и Божью волю.

— Я согласен. — сказал он мне. — Ларе и Мора остались тут, а остальные вон! — крикнул он толпе. — Я Дарон. — у же мне.

— Дарон, как же так? — спросил у него женщина. — Мы должны ей помочь!

— От вашей помощи она умирает. — ответил он ей.

— На все воля Божья. — ответила она ему.

— Я сказал пошла вон! — заорал он, а в доме все замолчали, только женщина на лежанке слабо стонала. — И все остальные вон! — зарычал он. — Ларе и Мора остались! — крикнул он уходящим.

Те вернулись и встали на прежнее место и продолжили молиться, но Дарон их перебил.

— Замолчали! Слушаться лекарку безпрекословно. Узнаю что сдали что-то не так, выпорю и сдам храмовникам. — пригрозил дамочкам. — И ты постарайся, что бы я не зря нарушил религиозный завет. Иначе, тебя ждет такой же конец, как и их. — пригрозил мне Дарон.

— Все что будет в моих силах, я сделаю. Но ее довели практически до грани вы, не оказав должной помощи. И вина по большей части будет на вас. — ответила я ему, зарание оправдывая себя, а рядом стоящие клушки молча стояли, опустив головы, а когда я ответила Дарону, то мелко затряслись.

Дарон ушел и я быстро начала подготовку. Просканировала женщину и плод. Как оказалось у нее двойня. Малыши живы, а вот женщина может умереть от сердечного приступа. Присмотревшись к ее сердцу я поняла, что у нее слабое сердце, точнее проблемы с метральным клапаном. А нагрузки при таком заболевании противопоказаны. Значит будем делать кесарево сечение.

Пока я сканировала роженицу, принесли воду и разрезанную холстину.

— Моем руки с мыльным средством. — сказала я женщинам. — Она самостоятельно не родит. Я удивляюсь ее силе и желанию жить. У нее слабое сердце и ее надо оперировать. Вы мне будете помогать. — объясняла я женщинам, те побледнели.

— Резать? Вы будете ее резать? Но это же запрещено. Богиня накажет нас за ваш грех. Мы этого не будем длать! — заявила одна из них.

— Дарон что сказал? — спросила я, незаметно вливая в женщину сил, что б она смогла активнее бороться за свою жизнь и своих детей. — Слушаться меня. Вы же хотите добра этой женщине? Я хочу. — ответила я и пошла мыть руки. Не думала, что предрассудки так осложнят мне жизнь.

Женщины с большой не охотой и бубня себе под нос молитвы начали выполнять мои просьбы. Всем целителям на двухнедельную практику выдали с собой малый набор хирургических принадлежностей. В него входил скальпель, шприц, клизма, как ручной отсос жидкости и три зажима. Разложив его женщины испугались и начали усерднее молиться. С собой у меня была баночка обезболивающего раствора, смазав им место для разреза я начала операцию.

Время пролетело не заметно Ларе и Мора, когда стемнело зажгли осветительные приборы, сделав комнату очень светлой. Роженица отходила от наркоза, как и помошницы от опирации, дети были живы, здоровы и спали, а я сидела на лавочке и держа на коленях дневник практики мелким подчерком писала о произошедшем. Когда зашел Дарон я испугалась и выронила дневник.

— Чего это ты там строчишь? — подозрительно сощурившись, спросил он меня и взял мою тетрадь.

— Писала правду, о произошедшем в своем дневнике по практике, а как я его называю дневник путишествия. — с улыбкой блаженного ответила я ему. — Мне бы у кого нибудь отдохнуть после произошедшего. Не знаешь кто сможет взять меня на постой? — спросила я у него.

— Есть тут у нас одна бабка. Она без семьи живет, схоронила всех. Она — то на постой тебя и возьмет. — ответил мне Дарон, пытаясь прочитать что я написала. — Что ж ты так плохо пишешь? Видимо отец мало розгами учил тебя.

— Так я без отца росла. — ответила я ему.

— Мать греховная, а ты значит от греха родилась? — злобно проговорил он, готовый сорваться и как котенка за шкирку выбросить вон.

— Я без родителей росла, они бросили меня. И я росла среди таких же брошенных как и я. — ответила я.

— Ну ладно. — все еще не доверяя мне ответил Дарон и вышел за дверь.

— А Дарон, он кто в этой деревне? — спросила я у Ларе и Моры.

— Так староста он наш. — ответила мне шепотом Мора.

— Да-да. Как батюшка его скончался в бесноватой агонии, так и встал во главе деревни. — продолжила Ларе.

— А роженица кем ему приходится? — спросила я их.

— Женой. — ответили в один голос женщины.

— А вы ей? — продолжила я распрос.

— Тетки мы ее. — ответила Мора. — Родные. — в один голос проговорили женщины и тихонько захихикали, а потом опомнились и опять начали читать молитвы.

Через минут двадцать пришел Дарон и сообщил мне, что договорился со старухой и что он отведет меня к ней. За время ожидания старосты, я успела собраться, написать в дневнике запись, а потом просто ждать когда придут за мной. Я старалась не применять магические способности, а то вдруг отдатут храмовникам и ищи ветра в поле. Короче, отвели меня к этой бабке. Старушка — божий одуванчик. Но я не думала, что в такой религиозно-закомплексованной деревне такая бабка проказница будет. Она гнала самогон. Гнала причем из всего чего можно и нельзя, даже из древесины. Она пила и не пьянела, всегда удивлялась такой удивительной способности человеческого тела. Но это не относилось ко мне. Я вырубилась с первой маленковской стопки.

На утро голова не болела и состояние похмелья отсутствовало, я удивилась. Бодренько встав, отправилась к роженице. Первичный осмотр дал положительную оценку. Дети вообще выше всяких похвал. Про оценку Апгар наверное слышали все, а кто нет то пусть залезут в Вкипедию и почитают. Так вот, эти дети дадут десять из десяти. Хотя я не спициалист по родовспоможению и педиатрии, но эти детки молодцы. Сказав это матери, отошедшей от наркоза и отдохнувшей, я начала спрашивать ее, короче говоря узнавать анамнез, точнее историю ее болезни.

Составив примерную карточку болезни, что бы для будущего иметь в виду. Я ей сказала, что бы следущему лекарю при этом отдала эту бумажку, так на всякий случай. Вдруг, графиня нагрянет, а у нее такой бумажки нет. После такого моего заявления народ ко мне повалил толпами, не боясь за грехи и прочую религиозную лабудень. Я принимала людей в доме, где я проживала. Бабулька была не против, сказала, что так она себя чувствует хоть кому-то нужной. Кстати, эту женщину звали Изира, но она просит ее называть бабушка.

— Бабуль, я на сегодня закончила! — крикнула я ей, когда закрылась дверь за последним пациентом.

— Ну наконец то, можно и покушать. — сказала она внося чугунок с вкусно пахнущим варевом.

— М-м-м-м. — провела я носом. — Как же замечательно пахнет. Научите меня так готовить? — спросила я бабушку.

— Конечно, девонька. Только тебе придеться добавлять при варке чуточку любви. — сказала она мне с улыбкой.

В дверь землянки постучались.

— Кто это на ночь глядя может к нам завалиться? — удивилась бабушка.

Я встала открывать дверь. Какое же было мое удивление, увидев за дверью женщину.

— Мне можно войти? — спросила она.

— Девонька, кто там пришел? — крикнула из соседней комнаты бабулька.