Страница 15 из 132
В дверь позвонили.
- Ну, наконец-то! – нетерпеливо пробурчала я и поспешила открывать. Разумовский почему-то задерживался, и нам пришлось ждать его лишних полчаса. Валька за это время успела соорудить на моей голове прическу и заставила меня проделать то же самое с её волосами.
- Ну что, готовы? – без приветствий, но со счастливой улыбкой поинтересовался Богдан.
- А тут и не захочешь, готовым будешь! – возмущенно крикнула разноцветная, все еще наводя красоту в ванной. – Вы где шлялись?
- Рит, показывай, что нести, - проигнорировал жених все Тинкины упреки.
Жестом указала на три чемодана и одну «маленькую» сумочку.
- Все это?! – слишком шокировано отреагировал Богдан.
- Все это! - подтвердила, используя свой «тиранский» тон.
- Ну ладно, - стушевался Разумовский и подошел к багажу. – Сейчас ребят пришлю, они остальное спустят.
- Каких ребят?! – испуганно вскрикнула, надеясь, что под этими самыми «ребятами» не подразумевается личность одного голубоглазого.
- Серегу и Данила, - донеслось с лестничной площадки, и я облегченно вздохнула, а только потом поняла:
- Какого еще Серегу? – спросила саму себя. По идее, с нами должны ехать еще друг Разумовского Данил и его девушка Галя, и про этого самого Серегу я слышала впервые. Насчет компании Маркова Разумовский ничего конкретного мне так и не ответил, лишь пробурчал, что тот решает проблемы с руководством и не уверен, отпустят его или нет.
«Чтоб он пахал, как проклятый, на своих концертах», - пожелала успехов в карьере Маркову.
Через пять минут парни забрали наш багаж и, закрыв квартиру на все замки, мы с Тиной спустились во двор.
- Оппа! Да вы с Разумовским идеальная пара, - протянула сестра, пока я проверяла, взяла ли дополнительные карты памяти для своей камеры. Подарок отца открыл во мне тягу к фотографии. Еще два года назад мне удалось исполнить свою мечту и наконец-таки обзавестись профессиональным оборудованьем. Правда, для этого пришлось найти дополнительную подработку и вкалывать, как проклятой. Зато сейчас я зарабатываю деньги, занимаясь любимым делом.
- Почему это? – поинтересовалась, не отрываясь от осмотра сумки.
- Ну ты со своим бывшим в отпуск едешь, и он со своей бывшей, - скучающим тоном заметила Тинка.
- Чего?! – не поняла и тут же посмотрела в сторону машины: все трое парней стояли возле наших чемоданов и с какой-то обреченностью переводили взгляд от них к багажнику, а чуть поодаль, в коротком топе с глубоким вырезом и джинсовых шортах, такой длинны, что их шортами было трудно назвать, стояла наштукатуренная Илона – бывшая Богдана, с которой они решили остаться «друзьями». Я такой дружбы откровенно не понимала, и не раз говорила Разумовскому об этом, но все мои претензии были отвергнуты снисходительным: «Солнышко, ты что, ревнуешь? Я же люблю только тебя! А Илона просто хороший человек, которого жаль терять из-за любовной неудачи».
- Я ж говорю, идеальная пара. Сейчас только Маркова дождемся и поедем в наш «идеальный» отпуск, - саркастично произнесла разноцветная, испепеляя Илону взглядом. – И знаешь, мне почему-то очень хочется, чтобы этот рок-стар приехал.
- Может, она просто проводить кого-то пришла? – спросила с какой-то глупой надеждой, все так же глядя на эту расфуфыренную куклу. Я на её фоне со своими двумя колосками и в миленьком костюмчике с Микки Маусом выглядела, как какая-то малолетка и чувствовала себя, честно говоря, так же.
- Не будь дурой, Лебедева! – упрекнула Тина. – Или ты сейчас сама пойдешь к своему женишку и узнаешь, что здесь делает его бывшая, или это сделаю я! – загробным голосом закончила сестренка.
Но выразить Разумовскому наше недовольство мы так и не успели, потому как во двор заехал черный внедорожник и из него тут же выскочили сияющий Кир и мрачный Лекс. Оба парня были в одинаковых серых бейсболках, что, видимо, должны были скрывать их звёздные личности, но, несмотря на это, эмоции на лицах прибывших читались легко.
При виде Маркова в висках зашумело, а мерная мелодия сердца превратилась в сбивчивые постукивания, что либо неуверенно раздавались, замедляя пульс, либо неистово барабанили, отдаваясь эхом в ушах.
Но не радость или, - упаси Господи, - любовь была тому причиной, а праведное негодование, что буквально переполняло всю меня, порождая неугомонный шторм в душе.
Ладони горели, словно подначивая подойти и залепить пощечину – звонко, хлестко, выражая все обиды, что я бережно хранила все эти несколько лет. Губы, казалось, тоже горели от невысказанных слов… «Чего ты добиваешься?!» - так и подмывало подойти и крикнуть это в лицо наглеца, мнящего себя Богом, что вот так просто может вмешиваться в мою судьбу и перекраивать её на свой манер.
Блондин, словно почувствовав мое состояние, повернул голову, и мы встретились глазами.
Синее и голубое. Вода и льдистое пламя. Когда-то родные, а сейчас - чужие.
«Никогда! Никогда я не буду твоей, Марков!» - кричала я в своих мыслях, буравя музыканта тяжелым взглядом.
«Будешь!» - читалось в глазах парня, что сейчас полыхали огнем. На его лице скользнула мимолетная улыбка, но я успела распознать в ней такие знакомые торжество и превосходство.
«Подлец! Музыкантишка проклятый!» - клокотало внутри, и я до боли сжала кулаки, впиваясь ногтями в тонкую кожу ладоней.
В этот момент мне хотелось только одного – чтобы кто-то крикнул: «Стоп, снято!» - и весь цирк, в который с убийственной уверенностью превращалась моя жизнь, закончился. Но Лекс никогда так просто не отказывался от «занятной» игры…