Страница 124 из 132
- Сука! Сука! Сука! – нож входил в тело с каждым выкриком, разливая внутри жгучую боль, от которой хотелось выть, но я почему-то молчала.
Шестнадцать ударов. Оставался последний. Я откуда-то знала, что он будет последним. Как и то, что нож войдет прямо в сердце.
- Ты должна занять её место, - тихо прошептали мне на ухо, а уже в следующую секунду в грудную клетку с силой ударили…заставив меня резко сесть в постели.
- Это сон, - со вздохом сорвалось с губ. - Это сон, - я прижала руки к груди. Сердце неистово колотилось под ребрами, подтверждая правдивость моих слов и доказывая свою живучесть. – Сон, - более твердо повторила, откидываясь обратно на подушки.
Глаза бездумно изучали белый потолок, с лепниной карнизов по периметру; бежевые стены, на которых играли лучи восходящего солнца; пустую кровать напротив – Марина, похоже, уже встала. Взгляд вновь и вновь очерчивал комнату, с каждым разом возвращая меня в реальность и успокаивая рвущееся наружу сердце.
« Если сон обрывается на кульминации – придумайте счастливую развязку», - вспомнила я совет психолога и крепко зажмурилась, силясь обратить свой ужас в мелодраму с хэппи-эндом. Однако, ничего кроме бездушного взгляда черных глаз, от которого всё деревенело внутри, мне «воспроизвести» не удалось.
Кошмары – вот что осталось мне на память о том страшном вечере. Физические повреждения зажили, страх в маминых глазах сменился настороженной тревогой, а судебное разбирательство и допросы прекратились.
«У тебя сильный ангел-хранитель, девочка», - сказал мне как-то один из следователей, который вел «моё» дело. Да, мне повезло. Меня запросто могли убить или сделать калекой, а я уцелела. Остались лишь сны, в которых Данил каждую ночь убивал меня снова и снова. Сущий пустяк!
«Думайте позитивно», - опять вспомнились слова психолога, но думать позитивно после «таких» пробуждений получалось еще хуже, чем «менять сновидения». Теперь мысли вертелись вокруг Разумовского, а совесть острыми зубами грызла душу.
Я снова зажмурилась до белых точек перед глазами, стараясь стереть из памяти обезображенное лицо бывшего жениха. К Богдану я приходила только единожды. Может, пришла бы и еще раз, но моя новость по поводу отмены свадьбы не очень-то обрадовала его мать. В результате меня обвинили едва ли не во всех смертных грехах и одарили двумя уничтожающими взглядами. Последний принадлежал Илоне. Она, если верить словам сестры, буквально жила у постели Разумовского. Я, кстати, посмотрела на нее тогда с не меньшей неприязнью.
Мне до сих пор было невдомек, зачем она рассказала правду Данилу (Тина и это мне поведала), если знала, что он болеет? Знала о его маниакальном желании отыскать убийцу сестры?! Ведь если бы ей хотелось «справедливости», она запросто могла бы заявить в полицию, а не толкать больного парня на преступление!
Один безотчетный поступок, который сломал сразу три жизни. Хорошо хоть не забрал…
- Какая же она идиотка! – зло прошипела в голос, ударив кулаками в мягкий матрац.
Да, я злилась на Илону. Потому что мне нужно было хоть на кого-то злиться… Данил был болен, Разумовский – в коме, я – с кошмарами. А Илона могла нормально жить и спать, её близкие не испытывали страх потери, она не переживала за не родившегося брата, потому что беременная мать сутки напролет проводила в больнице, слушая, как ты кричишь во сне!
«Нужно успокоиться», - от злости кровь по новой забарабанила в висках. Я сделала пару глубоких вдохов и выдохов, прислушиваясь к рокоту океана, который было слышно из-за приоткрытого окна. Его звук напоминал сердцебиение древнего существа: уверенное, спокойное, гордое, - оно странным образом вселяло в меня безмятежное спокойствие, отрезая от проблем. Смешно сказать, но океан оказался лучшим психологом, из тех, у которых мне удалось побывать.
Дверь в комнату тихо открылась, и послышались осторожные шаги, но я не придала этому значения, сосредоточившись на утренней «медитации», а зря...
Мое умиротворение совершенно бесцеремонно было нарушено выплеском холодной воды, что метко попала прямо в лицо, и совершенно неуместным по своей веселости требованием:
- Вставай, соня! Край света проспишь!
- Что за варварские методы пробуждения?! – возмущенно воскликнула я, уставившись на Юлю, одну из моих подруг-коллег. От резкого подъема все мышцы тут же заныли -вчерашний наш марш-бросок на Столовую гору напоминал о себе тянущей болью во всем теле. И чем мне не приглянулась канатная дорога, спрашивается?
- Просто у тебя нет младшего брата, - хмыкнула Юля. – Годы тренировок делают свое дело, - подруга лучезарно улыбнулась, демонстрируя ямочки на щеках.
- Скоро появится! – хмуро возразила я, пытаясь вытереться одеялом. – И я не твой брат! Не нужно проводить на мне свои инквизиторские тренировки!
- Считай, что это тебе практика на будущее,- Юля встряхнула короткими кудряшками светлых волос. Эта девушка напоминала мне солнце: улыбчивая, круглолицая, с ярко-зелёными глазами и милыми ямочками – она освещала всё вокруг своей красотой и неуемной энергией, что била через край. Вот как сейчас: - Ну ладно, не дуйся! - подруга с устрашающим энтузиазмом вцепилась в мои щеки.
- Я никогда не стану будить так своего брата! И вообще, отойди от меня! – я отпрыгнула в сторону, прикрыв лицо ладонями. За все семь дней, что мы провели в Кептауне, мне практически удалось свыкнуться с Юлиной любовью к подобным проявления «ласки», ключевое слово – «практически».
- Что вы тут возитесь? – на пороге спальни появилась Марина – еще одна коллега, с которой мне посчастливилось разделить свое путешествие. – Лика сказала - выезд через десять минут, - девушка хищно прищурила темные раскосые глаза – наследство от папы-корейца, – уставившись ими на Юлю. – Ты что, облила Риту?! – сделав верные выводы, воскликнула Марина, обличительно ткнув пальцем в сторону зеленоглазой.