Страница 120 из 129
Время. Странное, удивительное. И всегда разное.
Порой оно напоминает вязкую капельку смолы на сосновой ветке. Капля медленно стекает вниз. И в тот момент, когда ожидаешь, что она вот-вот сорвется и упадет, смола вдруг замирает.
Так и время: тянется бесконечно долго, создавая иллюзию, что остановилось и даже готово повернуть вспять.
Часто возникает ощущение, что дни, недели и даже месяцы тянутся невыносимо медленно. Ползут будто сонные улитки на рассвете. И только оглянувшись назад, осознаешь, как быстро пролетели прожитые годы. И недели воспринимаются днями, а дни – минутами.
Я не исключение. И не верится, что с памятной беседы между Костей и его отцом пролетело пять лет. Кажется, все случилось лишь вчера. Но пытаясь вспомнить прошлое, в сознании пробуждаются только наиболее значимые события…
Разговор между отцом и сыном, кардинально изменивший наши жизни, прошел на удивление тихо и спокойно: ни тебе озлобленных криков, ни отборной ругани двух разгневанных мужчин. Яростного спора до хрипоты в горле в стремлении доказать свою правоту я тоже не услышала. По столешнице кулаком никто не стучал, хотя, неплохо зная характеры отца и сына, уверена, диалог дался им непросто и стоил не один десяток загубленных нервных клеток.
Томительные минуты ожидания не давали покоя.
– Да не переживай ты так! Успокойся. Все будет хорошо, – произнесла Татьяна, заметив в каком напряженном состоянии я находилась.
Тут в дверном проеме кухни, наконец-то, появился Костя. Выглядел он уставшим, но довольным. И похоже, слышал последнюю фразу подруги.
– Конечно будет, – заявил он. – Накрывайте стол, будем принимать капитуляцию…
Мы с Татьяной в спешном порядке принялись готовить легкий перекус на скорую руку, благо все необходимое в холодильнике имелось. В тот момент мы с подругой напоминали двух пчелок в потревоженном улье, которые что-то нарезали, натирали, смешивали, перчили-солили, варили и жарили. Приготовление еды отвлекло от приступов тревоги и волнения. Хотя нет, волнение все равно оставалось.
По правде говоря, я не совсем понимала, как себя вести с отцом Кости. Опыт первого, так сказать, заочного общения в больнице оставил у меня о нем крайне негативное впечатление. Но как бы я не относилась к Георгию Яновичу, правила гостеприимства никто не отменял. Чтобы ты не испытывала к человеку, но если он у тебя дома находится в качестве гостя, к нему нужно проявлять уважение. Так приучила меня мама.
Вдобавок выставлять себя неучтивой хозяйкой перед Костей тоже не хотелось.
«А по сему быть его отцу накормленным и напоенным. И никакая личная неприязнь мне не помеха», – решила я, расставляя на столе тарелки и раскладывая ложки-вилки.
Ненавидеть легко и просто. Даже напрягаться не нужно. Сохранить пусть не дружеские, а, как минимум, нейтральные отношения гораздо сложнее. Тут без самоконтроля не обойтись. Но как показывает жизнь – короткий и легкий путь не всегда правильный.
Вскоре мы сидели за столом в гостиной.
Наш первый семейный ужин в расширенном составе начался с гробового молчания. Без всякого аппетита я вяло ковырялась вилкой в тарелке, периодически бросая взгляды то на Костю, то на его отца, то на Татьяну. Затянувшаяся пауза напрягала, вызывая неприятное чувство неловкости. Однако ближе к середине нашей трапезы Косте, слово за слово, удалось разговорить вначале меня, затем отца. Татьяна подключилась по собственной инициативе. К концу беседы напряжение в общении ушло, появилась некоторая непринужденность.
Георгий Янович сумел меня удивить. Пусть сдержано, скупо и без лишних эмоций, но он все же попросил прощения за инцидент с обручальным кольцом в больнице. Чистосердечного раскаяния ни в голосе, ни в интонации не почувствовала. Главное, отец Кости нашел в себе силы извиниться за содеянное. А значит, он умеет признавать свои ошибки. Это важно. Ведь еще не так давно моя скромная персона для него ничего не значила. Не вписывалась в его жизненные планы и воспринималась не более, чем разменная пешка в шахматной игре.
В целом первый день знакомства с Георгием Яновичем прошел тяжело и сдержано. Но как констатировала подруга – обошлось без жертв и разрушений.
В последующие дни отец Кости, все так же ночевал в своем VIP-номере в отеле, но днем постоянно заглядывал к нам в гости. Иногда приходил утром к завтраку. Но чаще наведывался ближе к обеду и оставался у нас до позднего вечера. Потихоньку начали привыкать друг к другу, осознавая, что теперь мы все – одна большая семья.
Не уверена, смогу ли я когда-нибудь забыть его поступок в больнице, но найти в себе силы и простить причиненную боль и обиду у меня получилось.
Так ледяная стена, стоявшая между нами, растаяла. Стараниями Кости мы перестали испытывать неловкость в общении. А мне в Георгии Яновиче начали открываться те качества характера, которые, как мне казалось, ему не свойственны. Импонировало то, что несмотря на своенравность, мужчина высоко ценил семейные ценности. Приняв выбор сына, Георгий Янович без каких-либо условий официально признал меня невесткой, а Делю внучкой. На этом неожиданности не закончились. Отец Кости предложил нам переехать к нему в особняк, чем сильно меня удивил. Благо на помощь пришел Костя, обещав подумать над его предложением.