Илья Муромец

Муром.

Илья отличился перед горожанами, не попав ещё в город, а вместе с тем обеспечил себя едой на долгие дни. Целая треть кабана досталась ему, ровно столько же получил и Полюд, который разделил свою добычу поровну со своим любимым Хельги, а тот половину своей доли отдал тысяцкому – Ратше. Остальное раздали прочим охотникам, по большей части Михаилу Ингатичу и тому, кто первым встретился со зверем. Его нашли в лесу полуживого, с переломанными костями, в крови и ссадинах. Но раны были не смертельные, и охотник должен был оклематься. Часть своего мяса Илья в тот же день в Муроме обменял на хлеб в местной пекарне, другую часть продал за монеты, остальное просолил и прокоптил в дыму костра. Всё это время Илью не покидал какой-то восторг, странное чувство удовольствия, которое сопровождало его повсюду. Всё в городе поражало юного гостя, всё вызывало в нём восхищение. И большое обилие людей, коней, собак, собранных в одном месте, и изобилие всевозможных товаров, и здания прежде невиданной высоты. Первое время совершенно ничего не хотелось делать, хотелось лишь наблюдать за людьми, за их поступками, разговорами, манерами. Хотелось учить и учиться, перенимать буквально всё. Это счастье ученичества сразу выдавало в Илье выходца из деревни. А кроме того, его образ жизни. Карачаровец не искал себе крова и спал на траве под открытым небом, не искал себе никакого труда, подолгу слонялся по улицам без дела, всё расспрашивал и интересовался, отвлекая людей от их занятий. Многим даже нравилось беседовать с Ильёй, видя его живой интерес. И муромчане принимались ему рассказывать про особенности своих занятий, про городские слухи, про свою родню – про всё. Илья всё слушал с интересом и живо поддерживал любой разговор. Правда, когда он слишком увлекался и начинал подробно рассказывать о себе, никто подолгу его не слушал, и вскоре все уходили или переводили тему.

Но всё же, если для себя Илья никак не трудился, то всегда старался помогать другим. Например, с радостью бесплатно или за одну булку хлеба мог помочь мельнику перетаскать мешки муки или подставить ладони какому-нибудь всаднику, чтобы тот наступил на них и взобрался на коня. Илья совершенно не заметил, как через три дня от его охотничьей добычи ничего не осталось. Всё растащили местные бродяги, которые становились ему друзьями, как только он что-то добывал, и избегали его дружбы, когда у него ничего не было. Но это совершенно не огорчало Илью, поскольку он легко добывал себе еды на охоте и совершенно не голодал. Он вообще был очень неприхотлив во всём и всем старался угодить. Последнее только лишь до поры делало местных людей его друзьями. Однажды это должно было доставить Илье хлопот, и доставило. Как-то после дождя на одной из муромских улиц образовалась огромная лужа, прямо у входа во двор. Лужа была столь большая, что обойти её, не промочив ноги, совершенно не представлялось возможным. Илья проходил как раз мимо, когда одна местная женщина пыталась пробраться домой. Она знала хлопца и поприветствовала его словами:

- Хоть бы кто-нибудь досок сюда кинул. Ну невозможно же пройти совсем. Илюша, ты же добрый хлопец, помоги женщине пройти во двор, чтобы не промочить ноги.

Юный карачаровец уже от одной этой просьбы был счастлив и начал искать доски. К несчастью, рядом находилась плотницкая. Возле стены прямо на улице стояли длинные толстые доски. Илья сразу подумал, что раз они не лежат, а стоят, а и не внутри, а снаружи, значит, плотнику они совершенно не нужны. Радостно карачаровец схватил сразу две таких толстых доски и побежал к тому месте, где была лужа. В короткий срок он соорудил некое подобие моста, и благодарная муромчанка с лёгкостью смогла пройти. Однако не успела она скрыться за воротами, как Илью кто-то грубо схватил за рубаху и с силой притянул к себе. Это был плотник, лицо его было полно злости.

- Ты чего вытворяешь, щенок? – прокричал он. Илья с силой вырвался из его цепких лап.

- Я думал, эти доски не нужны.

- Ах, ты думал! – прокричал ещё громче плотник, - не зря тебя называют дурачком. Давай, доставай теперь мои доски из грязи.

Илья неприятно скривил лицо. Было понятно, что, доставая эти доски, он весь перемажется в грязи. До реки путь был не близкий, а солнце уже скоро должно было скрыться за городскими постройками, а затем и за горизонтом. Очевидно, сегодня карачаровец ляжет спать грязный, и только завтра сможет постирать уже присохшую грязь. Уже сама мысль об этих хлопотах причиняла Илье страшное беспокойство. И всё же карачаровец вытянул на себя одну грязную доску из воды. Плотник отошёл назад, чтобы брызги на него не попали, а Илья меж тем по второй доске перешагнул на тот берег и вытянул доску на себя.

- Ты чего вытворяешь? – крикнул ему плотник, но Илья уже бросился бежать. В луже он промочил ноги и немного перепачкал штаны, но в целом остался чистым. Очень быстро Илья выбрался на центральную улицу, где смог, наконец, перевести дух. Он был уверен, что плотник за ним в лужу не полезет. Но тот оказался слишком настырным и злобным. Только Илья почувствовал себя в безопасности, как тяжёлая палка сломалась о его спину, причинив большую боль. От неожиданности Илья вскрикнул, а разъярившийся плотник готов был уже набросится на него с кулаками.

- А ну стоять! – послышался чей-то властный голос. Плотник замер, как вкопанный и в тревоге обернулся. Решительным шагом на него наступал сам тысяцкий.

- Ты чего вытворяешь, сукин сын? – выругался Ратша.

- Он мои доски украл! – вымолвил в ответ плотник, - а возвращать их не хочет.

- И за это ты хотел ударить его по лицу?

- Ну… ведь… я…, - растерялся плотник.

- Убирайся прочь, мужик, и передай всем, кто прикоснётся к этому красивому лицу, того я выпорю своим кнутом, как корову.

Плотнику ничего не оставалось, как признать своё поражение и уйти прочь. Доски его остались лежать на том же месте, и лежали там ещё много дней, что говорит о том, что мастеру они действительно были не нужны. Ратша заботливо взял Илью за подбородок, повернул его голову в одну сторону, в другую, погладил ладонью по щеке.