Илья Муромец

- Мы не едим мяса, - пояснила хозяйка дома.

- Отчего же? – недоумевал Илья.

- Мы не убиваем живых существ, - отвечала Варвара, - и нашим упырям позволяем убивать только для самозащиты, то есть для защиты нас, своих хозяек. Убийство, кого бы ты не убивал – это страшный грех.

Что ж, пришлось довольствовать тем, что есть. В конце концов, Илья ещё в Муроме приручил себя к скромности в еде. Вина за столом тоже не было, только квас и вода.

- Как-то странно всё это, - разговорился богатырь за ужином, - про вас, про фей столько всего плохого рассказывают. И разврат, и обман, и предательство. Но я здесь вижу прекрасных честных женщин, презирающих любое убийство и грех.

- Мы – свободные женщины, - молвила Варвара, откусив кусочек яблока, - в этом наш главный грех. Быть свободной в наш век, значит, быть преступницей. Мужчины не признают нас равными себе, и, чтобы выжить в этом мужском мире, мы совершаем многое из того, что так нравится мужчинам. За свою свободу мы платим очень высокую цену.

- Цена непомерно высока, если это смертный грех.

- Думаю, мои родители совершили куда больший смертный грех, когда выкинули меня маленькой девочкой на улицу. Мать моя была чародейкой, за это её убили, когда наш город крестился в христианскую веру. Отец взял новую жену. Мачеха стала уговаривать его, чтобы он избавился от дочери, в которой течёт чародейская кровь. То есть от меня. Мне было шесть лет, или семь. Меня просто отвезли в лес и бросили здесь, в надежде, что меня сожрут дикие звери. Была глубокая осень, было очень холодно. Я несколько дней провела в лесу, тогда я на всю жизнь испортила себе здоровье и до сих пор у меня в плохую погоду болит голова и временами тяжело дышать. Тогда меня спасла фея, одна из тех, которую вы, мужчины, так порицаете. Она дала мне кров, обогрела и накормила умирающего от голода ребёнка. Меня с детства пугали тем, что такие тётки воруют детей и съедают их. Но в тот день мне было даже всё равно, если меня съедят. Однако фея меня вырастила, воспитала, как родную, научила читать и писать, обучила чарам, научила выживать. А потом она умерла и передала мне свою силу и свой дом. Потому что, как оказалось, её родных дочерей к тому времени всех поубивали или похитили колдуны. Они любят похищать фей к себе в жёны. Как видишь, Илья-богатырь, выбор у меня не велик. Либо жить так, как я живу, либо не жить совсем.

Когда она закончила говорить, все уже перестали есть и были мрачнее тучи. А мрачнее всех был Илья.

- А чего такие грустные лица? – улыбнулась вдруг Варвара, - брось, богатырь, не вздумай только меня жалеть, а то влюбишься. А ведь я очень плохая.

- Нет, ты не плохая. Ты просто очень несчастная, но ты, ты… святая. Я это понял, я был неправ. Я ведь тоже страдал, очень много и долго, но ты страдала гораздо больше и гораздо несправедливее. И эту несправедливость нужно исправить, я должен исправить. Иначе я не могу считать себя богатырём.

Теперь нахмурилась уже сама Варвара, а затем смутилась, как и все девушки, что сидели за столом и под каким-то предлогом вышла. Спустя какое-то время ушёл к себе и Илья. Сердце его было полно жалости и в то же время восхищения этой женщиной. В ту ночь богатырь очень долго не мог заснуть.

Глава 16.

Пожар.

Уже на следующий день ведьма, как и обещала, отправила гонцов к Идолищу, чтобы отменить свой заказ на смерть Соловья. И этим она вызвала ещё больше уважения у Ильи, который следующие несколько дней, что прожил в гостях у феи, смотрел на неё не иначе как с благоговением. Ему нравилась её тонкая нежная шея, отчасти укрытая рыжими волосами, нравилось умное лицо и мысли, которые она изрекала. Иногда Илья был так близко к ней, что едва сдерживался от того, чтобы не прикоснуться к её шее губами, не заключить её в крепкие объятия. Ничего подобного муромец прежде не испытывал, ни одна женщина не вызывала у него такого живого отклика в сердце. Варвара была во многом очень похожа на Илью, и по складу ума, и по привычкам, и своим прошлым. Чужая женщина воспитывала её и дарила ей свою любовь так же как Ратша любил Илью и своей любовью так помог ему в жизни. Теперь Варвара радовала сердце богатыря. Её хотелось пожалеть, хотелось приласкать, но она бы не позволила, она была очень гордой. Слабая, даже несколько хрупкая наружность сочеталась в этой фее с гордостью, что очень трогало многих мужчин. Тронут был и Илья.

Через несколько дней его пребывания в гостях возле дома феи появились вооружённые всадники. В них легко узнавались муромцы, которых возглавлял Михаил Игнатич. Богатыри яростно выломали ворота и ворвались во двор, готовясь уже всё уничтожить и перебить всех упырей.

- Стойте! – выскочил к ним навстречу Илья. Без кольчуги и без оружия, в свежей рубахе с закатанными рукавами, подпоясанный.

- Так и знал, что ты здесь, - вымолвил Михаил, - мы уже замучились тебя искать. А он, гляди, спокойно тут поживает с феями, и горя не знает.

- Так надо, Миша. Варвара обещала нам помочь, мы должны верить ей.

- Верить проклятой фее? Тебя что, околдовали?

- Я приказываю вам сложить оружие и сдаться, - обратился Илья к своим богатырям, - даю слово, феи не причинят нам вреда.

В это время двор уже наполнился рабами-упырями и местными юными ведьмами. Варвара стояла на крыльце своей избы.

- Не слушайте его, - обратился Михаил к муромцам, - его опоили дурманом. Нужно спасать его из плена.

- Я не в плену, я в гостях, - возражал Илья, - и я ваш старшина.

- Ой ты, приехал из какого-то хутора, и уже старшина, даже в муромскую дружину пролез. Из грязи в князи. Я всегда знал, что тебя нельзя ставить старшим, что ты доверчив, как ребёнок, и любая бабёнка сможет тебя надурить.

Но Илья теперь встал между муромцами и феями, словно защищая их своей грудью. И в конце концов некоторые богатыри спешились и бросили оружие, их примеру последовали и остальные. В итоге с оружием остался только Михаил. Громко выругавшись, он швырнул копьё на землю, чуть не убив перепуганную до полусмерти курицу, и спрыгнул на землю.