Страница 24 из 67
Утром все проснулись от страшного шума. Тысячи грачей каркали во всё горло и кружили над тем местом, где расположилось муромское войско. В их движениях можно было разглядеть чёткий порядок: все летели строго по кругу. Зрелище это навеяло тревоги на отважных ополченцев. Но на том плохие приметы не закончились. На утренней охоте не удалось забить ни одного крупного зверя. Все кабаны, туры, медведи исчезли, как по приказу. Было видно множество их следов, которые уводили вдаль от реки. Будто животные сговорились и ушли как можно дальше от водопоя.
- Странно всё это, - молвил Ратша, когда охотники к его ногам бросили всего несколько подстреленных зайцев и глухарей. Природа чувствовала присутствие гостей, и они тревожились от этого. Кони тоже вели себя неспокойно, хозяев слушали, но временами будто сходили с ума и теряли контроль. Но даже эти страшные приметы не остановили муромцев. Худо-бедно они позавтракали, в основном хлебом, быстро достелили брёвнами мост и начали переправу. Кони очень боялись переходить на ту сторону, и их тревога передавалась всадникам. Один из ополченцев даже спешился и повёл под уздцы своего коня по мосту. Скакун ни в какую не хотел идти, упирался. Воин тянул его за вожжи, поскользнулся и вдруг упал в воду. Не успел он опомниться и взять потянувшиеся к нему руки товарищей, как вскрикнул от боли, и все увидели змею, укусившую его прямо в шею. Ополченец в ярости отрубил животному кинжалом голову. Но яд уже попал к нему в тело. Поначалу воин старался не обращать внимание на боль, но уже на том берегу реки рухнул на землю и забился в судорогах. Друзья примчались к нему на помощь, но было уже поздно. Несчастный скончался. А природа продолжала войну против своих гостей. Появились какие-то невероятно крупные комары, кого-то покусали дикие пчёлы. Во время привала из леса вдруг выскочил сумасшедший волк и бросился прямо в костёр. Вся шерсть его мигом загорелась, но зверь даже не пикнул, а спокойно стоял, пока не сгорел настолько, что не мог больше стоять и рухнул замертво. От этого зрелища все замерли и боялись пошевелиться, а потому даже караульные упустили момент, когда к ополченцам подкрались лучники. Около сотни человек сразу были ранены стрелами, к счастью, смертельно ранены из них были всего троя. Ополченцы тут же взялись за щиты и начали построение. Ратша оказался в числе раненных, стрела пробила его плечо. Так же был ранен Михаил, сын Игната – тот самый, которого Илья когда-то спас от кабана. Но его рана оказалась лёгкой, а вот из Ратши почему-то кровь текла рекой, в считанные минуты уже весь рукав кольчуги был красным. Очевидно, была повреждена артерия, и тысяцкому следовало наложить жгут, но в ближайшее время ему некогда было этим заниматься: разбойники пошли в атаку. Вместе с ними в атаку шли злобные ручные волки. Их околдовали, и они без малейшего страха накинулись на вооружённых муромцев. Многие войны так пострадали от укусов в ноги, руки и тело.В это время разбойники брали их в окружение. Полюд без приказа рванул в атаку с сотней ополченцев и принялся всех рубить на своём пути. Теперь друг Хельги был полон неистовой ярости. Он не обращал внимания на мелкие порезы и прочие ранения, пёр напролом, рубил направо и налево. Раненных Полюд добивал сам, отрубая им головы. Так ополченцы истребили немало врагов, но их быстро оттеснили назад. Полюд до последнего пытался атаковать, и его друзья уже силой потащили его назад.
- Соловей! – прокричал Полюд, - выходи, жалкий трус. Я – Полюд, друг Хельги пришёл за твоей головой!
Муромцы попадали в окружение и ничего не могли с этим поделать. Тысяцкий истекал кровью, правая рука его начинала неметь. Пришлось переложить копьё в левую руку, а щит взять больной. Внезапно в небе снова появились тысячи грачей, и все как один дождём стали гадить.
- Не поднимать щиты! – приказывал Ратша. Но некоторые подняли щиты и были тут же ранены стрелами. И тут в лесной чаще показался всадник верхом не на коне и не на лошади, а на самом настоящем медведе. В руке он держал металлический посох, который напоминал двух переплетённых меж собой змей. По этому посоху все признали проклятого Соловья.
- Соловей! – снова прокричал Полюд, - выходи на бой!
- Поцелуй отросток моему медведю! – прокричал вождь разбойников, и все лиходеи дружно рассмеялись. Кто-то пустил в Соловья стрелу, но тот увернулся. С медведя, однако, слез, чтобы не подставлять себя под удар. А в следующее мгновение сам этот зверь пошёл в атаку. Теперь все увидели, что на медведе была одета специальная кольчуга. Сразу несколько ополченцев ринулись в атаку, но их копья не смогли пробить кольчуги зверя. Медведь встал на задние лапы и расшвыривал врагов в разные стороны, словно игрушки. Все основные силы муромцев стеклись в этом месте. Расталкивая всех, вперёд выскочил Полюд и воткнул своё копьё медведю в заднюю лапу. В ответ передняя лапа зверя нанесла ему удар по голове такой силы, что ополченец тут же рухнул без чувств. Лицо его было изуродовано, а один глаз непоправимо повреждён. Медведю нанесли уже множество мелких ран. Зверь истекал кровью, но всё же сражался. И тут вдруг из гущи ополченцев вырвался всадник в седле с копьём наперевес. Медведь хотел нанести удар по лошадиной морде, но кто-то отвёл его лапу своим копьём. Всадник же со всего разгону с огромной силой воткнул своё копьё в тело зверя. Медведь заревел и рухнул на землю. Во всадника полетели стрелы, но он успел спешиться. В этом отважном воине все узнали Илью. Вокруг него собрались удивлённые муромцы, никто не ожидал от карачаровца такого мужества.
- Держать строй! – послышался хриплый бас Ратши, - мы окружены! Всем встать в строй!
Все обратили взоры на тысяцкого, он был бледен, как мрамор. Из последних сил он прокричал свой приказ и рухнул на земли, ослабев от потери крови.
- О, боги, моё лицо! – послышался отчаянный крик Полюда, - что с моим лицом?
Ополченцы все как один теперь обратились к Илье, будто бы он был их единственным командиром.