Страница 2 из 67
- И чья дружина победила в том бою? – спрашивал Илья.
- Дружина Василия, как я слышал. Другие же говорили, что никто не победил, и после того, как крёстные братья помирились, оба войска разошлись по своим сторонам. Но подвиг Василия сделал его величайшим воином Новгорода, и потому позже весь Людин конец ему покорился.
Илья хотел спросить что-то ещё. Мальчику всегда были интересны эти истории про великих воинов прошлого. Но отец жестом приказал ему молчать. Иван вглядывался вдаль, где поднимались клубы пыли на дороге. Несколько всадников ехали по дороге, которая вела только в село Карачарово.
- Кажется, нам пора возвращаться, - проговорил Иван, поворачивая своего коня. Илья последовал его примеру.
Отец старался не выдавать свою тревогу, и всё же сын заметил в нём перемену. Скулы на лица Ивана напряглись, губы плотно сжались, отвечать на все вопросы он старался как можно более кратко, а коня гнал уже галопом. Так вместе с маленьким Илюшей он добрался обратно в Карачарово. Ефросинья уже ждала их во дворе.
- Что-то вы быстро сегодня, - удивилась она.
- Нам помешали, гости к нам едут, - отвечал Иван и обратился к сыну, - что бы ни случилось, из дому не выходи и будь с матерью.
Нежданные гости могли означать что угодно, но готовиться всегда следовало к худшему. Прошло чуть больше десяти лет с момента крещения Новгорода в христианскую веру. Колдуны с войсками поднялись против новой веры, но были разбиты. Однако, если в городах силой и словом удалось привить единоверие, то в бесчисленных хуторах и маленьких поселениях всё оставалось по-старому и менялось очень медленно. Выжившие чародеи либо ушли с русских земель, либо рассеялись по лесам и горам, многие из них стали разбойниками и теперь представляли угрозу для хуторского населения. Впрочем, это могли быть и просто торговцы, и христианские миссионеры, и заблудившиеся охотники из какого-нибудь хутора. Село Карачарово состояло всего из восьми дворов, самый богатый из которых принадлежал Ивану. Вскоре все взрослые мужчины выбрались из своих домов, всего их набралось не больше двадцати, не считая стариков. А спустя время в хутор заехала дюжина вооружённых всадников. Верхом на тяжело дышащих лошадях, все в кольчугах, подпоясанные, с копьями и щитами.
- С чем приехали, гости дорогие? – спрашивал их седовласый хуторской староста. Один всадник, не слезая с коня, отвечал ему:
- Мы чародеи, и я – их вождь, Всеслав Чёрный пришли взять с вас дань. Мы не возьмём с вас слишком много, так что не сопротивляйтесь, поберегите свои шкуры.
- Всеславу Чёрному должно быть известно, что мы платим дань муромскому князю, и если кто другой соберёт с нас дань, то, стало быть, украдёт у князя.
- Мы не боимся твоего князя, - отвечал дерзкий всадник. – Князь Всеволод уже стар, и он для нас не опасен.
- У князя Всеволода есть молодые бояре, которых дружина уже признала своими вождями. Вместе они наказывают всех, кто смеет идти против муромского князя.
- Довольно, старик! – резко оборвал его всадник, - тебе не запугать нас. Отдавайте своё добро, а иначе я – Всеслав Чёрный разозлюсь, и тогда не ждите от меня пощады.
Хуторяне не на шутку встревожились. Хоть местных мужчин и было большинство, одолеть такого хорошо вооружённого и обученного врага они могли едва ли, а если бы одолели, то с такими потерями, что победа была бы не слаще поражения и обрекла бы жителей Карачарова на голод. Пока мужики чесали бороды, слушая беседу старосты с Всеславом, а женщины и дети через щели в закрытых ставнях смотрели на происходящее, Иван успел добежать до дома. Здесь он надел свою старую кольчугу, скрыл её сверху рубахой, взял топор с длинной ручкой и снова выбежал на улицу. У входа навстречу ему неслась стая гусей. Они были сильно напуганы, топтали друг друга, валялись в пыли, а когда увидели впереди себя человека, то одни бросились в рассыпную, а другие угрожающе вытянули шеи и зашипели. Иван полный решимости прошёл мимо них и увидел, как один из разбойников уже тащит на руках чью-то овцу. Хуторские собаки голосили во все пасти, но близко к гостям на подходили.
- Так, значит это ты – Всеслав Чёрный – вождь этих людей? – обратился Иван прямо к вождю, который уже слез с лошади.
- А ты кто таков? – с презрительным гневом окинул он взглядом вооружённого мужика.
- Я – Иван, земский сын.
- Чего тебе надо, земский сын? Торопишься расстаться с жизнью?
- Скажи мне, вождь Всеслав, ты ведь стал вождём в своём клане по праву, как самый сильный?
- Конечно по праву, а как же иначе?
- И ты готов подтвердить это своё право?
- Хочешь проверить? – пуще прежнего гневался Всеслав и уже схватился за свой меч и взял щит.
- Хочу, - отвечал Иван, глядя ему в глаза, - но в честном бою, один на один. Готов ли ты дать мне такой бой? Или струсишь?
- А ты смельчак, земщина, - ухмыльнулся Всеслав, - но глупый. У тебя нет чародейской силы, ты не воин, ты проиграешь.
- Раз ты так уверен, почему же тебе не сразиться со мной? Или боишься человека без чародейской крови?
- Боюсь? Ах ты собака!
И с этими словам Всеслав прыгнул на своего врага, словно рысь, и ударил своим мечом. Иван ловко ушёл от удара, но за ним последовали другие. Меч с ветром рассекал воздух, богатырь едва не был ранен. И всё же Ивану удалось несколько раз отбить меч топором, в последний раз он получил в лицо вражеским щитом и едва не упал. Если бы упал, то точно бы погиб. Иван провёл рукой по распухшей губе и увидел на ладони кровь. Борода его быстро начала окрашиваться в красный цвет. Всеслав снова ринулся в атаку. Иван снова ушёл от удара. Он отступал всё дальше и дальше, и разбойники начали уже смеяться над ним.
- Так ты скоро задом и до Мурома добежишь!
Они уже оставили свой грабёж и шли вслед за дерущимися, посмеиваясь над мужиком и подбадривая своего вождя. Иван же отступал всё дальше и дальше назад. В какой-то момент Всеслав резанул ему мечом по животу. Рубаха в момент порвалась, но кольчуга выдержала секущий удар.