Страница 28 из 115
– Очень просто, – Хью показал на манипулятор. – У тебя в пальцах инструмент. Активируй отвёртку!
Тринадцатый выполнил команду.
– Хорошо. Теперь отвинти крышку.
С лёгким жужжанием робот выкрутил винты. Крышка упала, обнажив платы и зелёные светодиоды.
– Стоп! Больше ничего делать не нужно, преступление доказано.
Полицейский протянул протокол девятому:
– Заверяй.
Р-9 прочёл текст, поскрипел манипулятором и выдал:
– А что это?
Джонс выругался.
– Ты, – полицейский ткнул указательным пальцем в грудь Р-9, – понятой.
– Он, – Хью повернул голову в сторону Р-13, – преступник. Что не ясно?
Визуаторы Р-9 потускнели, манипуляторы бессильно повисли.
- Эй! – встрепенулся Хью. – У тебя зарядка кончилась?
– Я не преступник, – сообщил тринадцатый. – Ты меня оклеветал!
Ловким движением робот запустил пальцы в коробку и вытащил процессор – освещение на опорах погасло. Вместе с терпением Джонса. Выхватив «Кольт», сержант врезал рукояткой по голове ненавистной железки:
– Тварь, ублюдок, металлолом ходячий!
– Рукоприкладство, требую адвоката, – завизжал Р-13. Робот выронил чип, покачнулся и обхватил стража порядка, словно садовник любимое дерево.
– А-ва-рия, а-ва-рия – ожил Р-9. – Вы-зы-ваю по-мощь.
Оттолкнув тринадцатого, Джонс подскочил к коробке. Подсвечивая фонариком, аккуратно вставил процессор в разъём. Сержанту осталось закрыть крышку и перезагрузить систему – он держал ситуацию под контролем. Но обернуться на визг тормозов полицейский не успел - стальные пальцы заломили руки за спину, уткнув человека лицом в песок.
– Нарушитель, статья 21 пункт 17, – сообщил бесстрастный голос.
– Вы что, совсем охренели? – взвыл Хью. – Я полицейский. В кармане удостоверение!
– Врёт – полицейский я, – в тонких пластометаллических пальцах тринадцатого поблёскивал значок-удостоверение. – Этот самозванец забрал у меня оружие и пытался устроить аварию на трассе.
Стальная кисть охранника обшарила карманы человека, выудив револьвер.
– Мой! – пискнул тринадцатый. Массивный полицейский "Кольт" перекочевал к роботу. Вместе с наглой улыбкой.
- Ублюдки, кофеварки ходячие, – бесновался Джонс, – Всех отправлю на металлолом!
Р-10 деловито заклеил рот Хью скотчем:
– Нападение на полицейского и завладение оружием, причинение вреда «Транснациональной скоростной трассе», сопротивление представителям компании. В совокупности до двадцати лет лишения свободы. Вы имеете право говорить, имеете право хранить молчание, имеете право на общественного адвоката…
Роботы неспешно затолкали тело человека в фургон. Бросив напоследок:
– Спасибо за содействие, коп.
Чёрная машина беззвучно тронулась.
- Что это бы-ло? – не понял Р-9, провожая фургон взглядом.
Отростки на голове последнего достижения U.S. Robotics собрались в 13-ти пучковую метёлку, голова закачалась из стороны в сторону. В ритм дребезжащего напева:
– Это бы-ло ки-чё-во. Это бы-ло ки-чё-во. Это бы-ло ки-чё-во...
Робин Штенье
Я – робот
Я больше не могла любить дождь. Свой водоотталкивающий комбинезон и «лунные» ботинки пришлось оставить на черном рынке за право входа в закрытые информатории Сети. Правда, право это было не совсем легальным, вернее совсем нелегальным. Поэтому, не испытывая ни малейшего сожаления, я смотрела в окна запрещенной мастерской Греты: за окном громыхала веселая летняя гроза.
Может ли гроза быть веселой? Конечно, может. Научились же роботы чувствовать: смеялись, плакали, радовались и переживали, но не понимали: зачем им все это? Такими уж их создали. Такой создали и меня: робот с человеческими эмоциями (даже привычки некоторые запрограммировали). Только эмоций у меня теперь не осталось: я поменяла соответствующие микросхемы на дополнительные блоки памяти и несколько книг, запрещенных даже в информаториях, книги по разработке андроидов (сотвори себя сам).
Теперь я смотрела на дождь и думала, что же придется загнать на черном рынке в следующий раз, за новую дозу информации. Все шло к тому, что через год, через два меня засекут КОПы Правительства и отправят на утилизацию. Но мне было все равно: я должна была узнать, почему мы такие.