Страница 8 из 19
Михаил спустился, перепрыгивая через три ступеньки, по пляжной каменной лестнице на песок, стрельнул глазами в обе стороны пляжа, увидел мой салатовый зонтик – ориентир, и ринулся в мою сторону.
Едва подойдя к моему коврику и мне самой – лежащей на нем, он протянул мне мороженое на палочке:
- Привет, маленькая моя! – его глаза светились таким обжигающим счастьем, что мне стало от него гораздо жарче, чем от полуденного солнца!
Я благодарно взяла мороженое из его рук:
- Спасибо, Миш! Мне так приятно… - ни капли не лукавя, произнесла я. Надо ли говорить, что от Быка я не видела ни мороженого, ни тем более цветов, ни разу в жизни.
За неделю в Самаре он сводил меня на несколько премьерных показов в кинотеатры города, покатал на обзорном колесе в городском парке – мне даже в голову не пришло самой доехать, посмотреть, что это такое! А еще мы просто гуляли, кормили лебедей в парке, катались на машинках по железному таком у полу – очень веселый аттракцион! И к концу недели я узнала совсем другую Самару: такую, какой не видела ее ни разу в жизни, а была я в этом городе довольно часто, не говоря уже о прошедшей студенческой зиме…
Нет, он больше не заговаривал со мной про отношения. Он даже не лез ко мне под юбку – только галантно поддерживал за руку на прогулках, и смотрел с тайной тоской в мои глаза при каждом удобном случае.
Мне было это безумно приятно: он был взрослым, самостоятельным мужчиной, высоким, красивым, и – таким влюбленным, что больше и мечтать не о чем.
В родной Отрадный мы приехали вместе. Он проводил меня до дома, и уехал по делам, пообещав вечером зайти за мной:
- У нас в городе сейчас на гастролях дельфинарий – мы как раз успеваем на вечерний показ! – его глаза искрились счастьем, и было непонятно, кого он больше хочет увидеть этим вечером: дельфинов или меня. Я легко рассмеялась:
- Я с удовольствием схожу с тобой! – и мы расстались до вечера.
Мама, придя с работы, была несказанно рада моему возвращению. Я, наскоро разогрев ей ужин и усадив торопливо за стол, начала скороговоркой делиться впечатлениями о последней неделе: до показа оставалось совсем мало времени, вот-вот должен был зайти Михаил.
- И ты представляешь, он пригласил меня сегодня вечером в дельфинарий! – радостно закончила я свой монолог, пока мама, внимательно слушая меня, доедала тушеную картошку с мясом.
- Я очень рада за тебя, дочка! – мама улыбнулась, отставляя пустую тарелку на рай стола, - Михаил – замечательный парень, и если у вас что-нибудь сложится – он станет отличным мужем для тебя, поверь маминому сердцу! – она положила руку на мою ладонь, и я радостно улыбнулась ей:
- Ну, тогда я побежала собираться, да? – сорвавшись с места, я кинулась в свою комнату. Достала летние брюки, кофточку - безрукавку под горлышко, летний пиджак – если вдруг загуляемся до темна – висел в коридоре.
Михаил зашел за полчаса до показа. Он был одет в летние светлые брюки, белую, в сине-голубую клетку рубашку, и светлую ветровку. Оглядев мой наряд, он рассмеялся:
tНадо же, даже не сговариваясь, оделись одинаково, - я опустила взгляд на себя и улыбнулась в ответ: и правда, моя кофточка, небесно-голубого цвета, оказалась в тон его рубашке, и одинакового бежевого цвета были брюки, одетые на обоих нас.
Представление в дельфинарии превзошло все мои ожидания: это было безумно интересно и красиво, зал не смолкал аплодисментами и восхищенными криками. На выходе он купил мне на память магнитик с дельфинчиками, и мы пошли гулять в наш городской парк.
На город опустилась вечерняя прохлада. Он приобнял меня, нежно прижав к себе, и мы медленно шли по аллее парка, почти не разговаривая и просто наслаждаясь вечером и тишиной.
Незаметно мы дошли до его дома:
- Зайдем? – робко предложил он мне, заглядывая в мои глаза.
Я согласилась, и мы поднялись на его четвертый этаж. В пустой квартире было по холостяцки чисто: всяких мелочей, привносимых в жизнь уют женской рукой, не было и в помине.
Мы сидели на диване перед телевизором – он поставил какую-то мелодраму про любовь, пили не спеша красное вино, закусывая фруктами, и почти не разговаривали, лишь изредка обмениваясь репликами о главных героях.
Случайно взглянув на часы, я удивленно уставилась на стрелки: было уже далеко за полночь.
- Мне, наверное, пора домой… - растерянно проговорила я. В Самаре он всегда провожал меня до квартиры, которую я снимала с однокурсницей, и без разговоров уходил. А здесь должна была уйти я – он-то был дома…
Он заглянул мне в глаза, и тихо прошептал:
- Останься…
Я приоткрыла губы, и едва качнулась в его сторону. Он коснулся моей щеки своей рукой, проведя по ней самыми кончиками пальцев:
- Как же я люблю тебя, малышка, - зашептал он, и я явно почувствовала дрожь в его голосе.
Он ласкал меня долго и нежно, целовал, едва касаясь моих губ своими. Его руки были бесконечно ласковы, трепетны и осторожны. Я подавалась вся вперед, отвечая на его ласки, но до сих пор была в одежде. Я не понимала, что происходит. Почему он медлит. Почему, если я явно чувствую своим бедром его желание, мы, до сих пор одетые, лежим на диване…
Внезапно он отстранился от меня:
- Девочка моя, я очень люблю тебя, я хочу беречь тебя, хочу быть рядом с тобой, хочу заботиться о тебе…
- Я хочу тебя, - перебила я его, горячо прошептав признание, продиктованное моим телом. Здесь и сейчас.
Он сорвался: сдернул с себя рубашку, брюки, подхватил меня на руки и унес на кровать. Уложив меня на простыни, он нежно и осторожно снял с меня кофточку, стянул брюки. Я осталась в одном кружевном тонком белье. Он, оглядев меня в полутьме комнаты, протяжно застонал: