Страница 109 из 116
- Ну, погребение состоялось, обещание мы выполнили, - резюмировал Юке. – А как теперь домой?
Сельма с тоской осмотрелась, но легкие дороги теперь были для нее закрыты.
- Туда, через лес, там поле и шоссе, и по шоссе… Пока не увидим столбы и указатели…
- Чертовы фэйри, - выругалась Варька. – А если нас кто-нибудь схарчит по пути?
- А кто? Двуликая мертва, а лес – Айка.
- И что? Змеи на болоте остались, а Айк больше не божество или кем он там был, и нам не поможет.
Девушки пригорюнились, а Юке почесал макушку и спросил:
- А если я сыграю – может быть, дорога откроется?
Сельма скептически посмотрела на заляпанный грязью чехол с инструментом, но потом просветлела лицом. А почему бы и нет? Ведь волшебство Юке не зависит ни от Айка, ни от Двуликой, только от его таланта, значит, он ничего не потерял.
- Играй! – решила она.
Глядя, как Юке благоговейно достает из чехла виолончель, она только покачала головой. Весело им будет втроем: ему, его виолончели и Варьке. Если он когда-нибудь решится, а Варька когда-нибудь прозреет, конечно. Она посмотрела на подругу с легкой досадой – ну как так можно: столько обожать любимую рок-звезду и теперь совершенно не замечать, как любимая рок-звезда обожает ее саму? Подруга сейчас походила на болотную кикимору – чумазая, перепачканая землей, с красными опухшими глазами, в волосах что-то торчит… Сельма пригляделась, потянулась и извлекла запутавшееся в Варькином ежике маленькое черное перышко.
- Это еще откуда?
- Да фиг его знает. Мало мы тут мусора перелопатили, что ли? - раздраженно отмахнулась Варька.
Сельма пожала плечами и, повинуясь внезапной сентиментальности, положила перо на могильный холм. Воронам вороново и все такое.
Юке, не обращая внимания на их возню, настроился, окинул невидящим взглядом болото и начал играть.
Все вокруг замерло, внимая новым, никогда не слышанным доселе звукам. Юке играл, никуда не спеша, ничего не требуя, отдав все внимание виолончели, обняв ее и закрыв глаза. Сельма забыла – зачем они вообще здесь, хотелось только слушать – дальше, больше. Она не сразу заметила, как за спиной Юке вырастают призрачные силуэты домов, туманная улица с мокрыми от недавнего дождя скамейками. Зато заметила Варька.
- Есть! – восхищенно прошептала она. – Скорее!
Шаг – и снова человеческий мир. Варька потянула за собой Юке, не прекращающего играть. Музыкант вздрогнул, не открывая глаз, но подчинился. Теперь болото таяло в тумане за их спинами, а они стояли на мощеной булыжниками мостовой.
Сельма обернулась, понимая, что скорее всего смотрит на волшебный мир в последний раз, и увидела, как с насыпанного ими могильного холма взлетела черная птица. Она чуть не рванулась обратно – убедиться, что ей не померещилось, но музыка смолкла, видение растаяло, оставив только пустынную улицу.
- Там был ворон! – воскликнула она.
- Да-да, конечно, - рассеянно отозвалась Варька, оглядываясь вокруг.
- Правда, я видела!
- Ага, видела… - Варька ее не слушала, Юке тоже, он кажется только пришел в себя и тоже удивленно рассматривал пейзаж.
- Интересно, и куда же ты нас привел? – задумчиво проговорила Варька.
Сельма посмотрела на дома, на мостовую, вдохнула сырой влажный воздух, прислушалась – недалеко плескалась вода, и пошла на звук. Далеко идти не пришлось, их глазам предстал мост и гранитный парапет, и канал. На воде покачивались пришвартованные катера.
- Питер! – выдохнула Варька в полном остолбенение от происходящего. Еще бы, весь багаж-то остался в Москве.
Юке виновато улыбнулся.
- Я Москву хуже знаю, - оправдывался он. – Наверно, поэтому. Я не специально.
- Ничего, - утешила его Сельма. – Нормально, не сильно-то и промахнулся. Мог бы вообще в Хельсинки попасть.
Варька представила, как оказалась бы за границей без паспорта и визы, и содрогнулась.