Страница 19 из 89
С тех пор Мелисса стала отдаляться. Арес какое-то время дулся, но потом все же решил поговорить.
- Как дела? - спросил он у Мелиссы как-то вечером, когда она помогала накрывать столы для ужина.
- Хорошо, - отозвалась Мелисса. Как-то уж слишком безмятежно, подумал Арес.
- Как школа?
- Все как обычно.
Почему-то разговор не клеился, и Арес заподозрил неладное.
- Может, что-то случилось? Ты странно себя ведешь. Мелисса, ты же знаешь, что можешь рассказать мне все.
Наконец Мелисса остановилась и отложила поднос с хлебом в сторону.
- Арес, ты мужчина, а я женщина. Я не могу рассказать тебе все.
Арес рассмеялся:
- Ты не женщина. Ты моя маленькая сестра.
У Мелиссы как раз начался период взросления, совсем недавно у нее начались первые месячные, поэтому слова Ареса рассердили и обидели ее.
Она вспыхнула и ответила:
- Ты ничего не понимаешь.
Девочка отвернулась и продолжила молча раскладывать хлеб. Всем своим видом она дала понять, что говорить со своим названным братом больше не хочет. Арес в смятении покинул столовую. Он переживал за Мелиссу, его воображение рисовало картины одна страшней другой. Чего он только не передумал и решил пойти к мистеру Бруксу. Для мальчика это был поистине героический поступок, ведь он не привык делиться ни с кем своими мыслями или переживаниями. Но тут он не видел другого выхода. Если Мелиссу кто-то обижает в школе, он не сможет помочь и узнать. Надо выяснить и что-то решить. Он нашел мистера Брукса в игровой комнате, наблюдающим за малышами.
Когда Арес попросил воспитателя об уединенном разговоре у того брови полезли вверх от удивления. Он постарался скрыть это и бесстрастно произнес:
- Да, Арес, конечно. Давай поговорим.
Заикаясь и запинаясь, Арес выложил мистеру Бруксу свои тревоги. Воспитателю не осталось ничего другого как объяснить Аресу физиологию женщин. При этом он сам краснел как рак. Ведь мужчины не ведут такие беседы. Почему, бога ради, думал мистер Брукс, они не проходят этого в школе, на уроках анатомии? Как же все это вспомнить? Худо-бедно смущенный воспитатель обрисовал картину и понял, что его рассказ поверг Ареса в изумление. Он не мог поверить сказанному, и видимо пытался переложить свои новые знания на Мелиссу, но выходило у него с трудом.
Поблагодарив мистера Брукса, мальчик побрел на чердак, чтобы все это осмыслить. Он действительно ничего не знал! Какая все же жизнь странная, заковыристая, думал он. Простые вещи, могут обрести неизвестные формы. Как теперь общаться с Мелиссой? Сделать вид, что ничего не знаешь или наоборот показать осведомленность? Нет, решил он, пусть все остается как есть. Пусть я ничего не знаю, и через время наши отношения станут такими как прежде. Мелисса привыкнет и не будет придавать этому такое значение.
Но со временем Мелисса стала только отдаляться. Чем меньше она делилась с ним, тем меньше и тянуло. А потом оказалось так много всего, о чем он не знал, что рассказать все это было уже невозможно. Они с Леной стали неразлучными подругами, всегда были вместе и в школе, и в столовой. Лена за компанию пошла с Мелиссой в изостудию, и хоть у нее ничего не получалось, ей было наплевать. Она полностью завладела Мелиссой, и Арес отошел на второй план. Стараясь хоть как-то подавить свою тоску, он бросил борьбу и решил заняться кардинально другим видом спорта. Записался на акробатику. Поначалу было очень тяжело, совсем не то, чем он занимался раньше. Все тело болело и ничего не получалось. Акробатика оказалась именно тем, что Аресу было необходимо в данный момент. Он настойчиво пытался добиться успеха, и все силы бросил туда.
С Мелиссой почти не виделся и не общался. Его рана в сердце заживала, но на месте затянувшегося шрама уже ничего не могло ожить. Это были просто мертвые ткани. Привычка следить за ней осталась, он напрягал слух, если речь заходила о Мелиссе, мог безошибочно узнать ее в толпе. Правда рядом всегда была ненавистная Лена, и Арес брезгливо морщился, наблюдая за ней. Хрупкая утонченная Мелисса просто терялась на фоне этой грубоватой простушки.
Так Арес понял: чтобы завладеть чьим-то сердцем и вниманием недостаточно просто любить. Здесь нужно что-то большее, другие стимулы. Взаимоотношения не могут быть построены на одной любви. Что еще надо? Что же еще?
Его детский ум не мог ответить на эти вопросы, и спросить совета было не у кого.