Страница 16 из 89
- Можно посидеть с тобой?
Мелисса подвинулась, пень был большой, и двоим детям было легко уместиться на нем.
Арес присел рядом и, не зная, что еще сказать, и просто молчал.
Мелисса тоже молчала, но ее не тяготила тишина. Она не считала, что должна что-то говорить. Потом девочка взяла вишневую веточку и стала что-то царапать на земле. Поначалу Арес боялся пошелохнуться и спугнуть мгновение идиллии, воцарившееся между ними, но любопытство взяло вверх, и он наклонился посмотреть. Под ногами была сухая земля, смешанная с песком, и Мелисса рисовала на ней веточкой. Арес изумился, как красиво у нее получалось! Простая земля и песок, а он совершенно отчётливо разобрал очертания их приюта, небо, закат. Он посмотрел в строну приюта и не увидел солнца, оно давно уже скрылось. Оставалось светило только в воображении Мелиссы. Потом она легко и без сожаления провела ногой по рисунку и стала рисовать другую картину. Появилось чье-то крупное лицо, шея, руки. В этих руках Арес увидел фотографию, которую ребенок прижимал к груди. Аресу стало ясно, что Мелисса изобразила Кейти и поразился сходству. Значит, она не забыла. И этим рисунком хотела сказать об этом Аресу? Он ничего не говорил, все больше ощущая умиротворение, какое он мог ощущать только рядом с этой загадочной девочкой. Мелисса уже стерла картинку и рисовала собаку. Какие четкие линии и пропорции, удивлялся Арес. Сам он мог нарисовать только рожицу, и может еще снеговика. Как и все дети, хотел поначалу рисовать, брал краски и карандаши, но когда понял, что у него ничего не выходит, бросил это занятие. А Мелиссу он никогда раньше не видел, склонившейся над альбомом.
- Где ты так научилась? - все же спросил он.
- Да нигде. Вот тут сижу и рисую. Земля твердовата, на песке лучше.
- Так пойдем в песочницу.
- Да ну, ты что. Сам посмотри туда.
Арес привстал, вытянул шею в направлении песочницы. Там с десяток малышей устраивали баталии.
- Я их разгоню, - вскочил Арес.
Мелисса так на него посмотрела, что ему стало не по себе.
- Они же маленькие. Мы должны защищать их.
Арес вовсе так не думал. Никого он не хотел защищать, кроме Мелиссы, но вслух, конечно, этого не сказал.
На следующее утро, когда все спали, Арес и еще двое мальчишек, перемахнув забор, направились на соседнюю стройку. Арес некоторое время лазил там, все время норовя свалиться куда-то, либо получить кирпичом по голове, но потом мальчик все же нашел, что искал. Это был большой прямоугольный лист фанеры. Мальчишкам было невдомек, зачем Аресу понадобилась фанера, но в предвкушении новых шалостей, они без вопросов погрузили лист себе на спины и притащили его в приют. Там Арес расположил его рядом с пнем, который облюбовала Мелисса, прибил к нему бортики, позаимствовав материалы из кабинета труда. Потом Арес принес песок в ведре и высыпал на получившуюся платформу. Песка ему показалось недостаточно, и он принес еще пару ведер. Ну вот, вроде все.
А вечером он сам подошел к Мелиссе и, взяв ее за руку, привел к старому пню.
- Теперь ты можешь рисовать, и никто тебе не помешает, - сказал Арес.
Мелисса в недоумении смотрела на сооружение.
- Это ты сделал?
- Да, тебе нравится?
- А где ты все это взял? Нас не будут ругать?
- Да какая разница, - разозлился Арес, - не нравится так и скажи.
- Что ты, тише, - Мелисса взяла его за руку и гнев тут же испарился. – Это… очень нравится. Никто для меня ничего не делал.
Арес воссиял. Он и сам не думал, что может вот глупо улыбаться. Пытался подавить улыбку и не мог, а девочка глядя на него, поняла, что доставила радость. Поэтому тоже засветилась и заулыбалась.
- Давай рисовать.
И они весь вечер просидели вместе, создавая картины. Рисовала Мелисса, а Арес просил, нарисуй то, нарисуй это. Мелисса и его упрашивала попробовать, но ее новый друг стеснялся.
Проводить вечера у их импровизированного мольберта вошло у детей в привычку. Каждый вечер они спешили туда, как на свидание. Рисовали, смеялись, рассказывали друг другу, что произошло за день.
Удивительно, как они, совсем разные и по возрасту, и по мироощущению, стали раскрываться друг перед другом. Мелисса, прежде замкнутая и молчаливая, теперь могла долго рассказывать Аресу о том, что делала, думала. Он слушал ее так внимательно, и она поражалась тому, что кому-то, оказывается, может быть интересна ее жизнь. Мелли притащила большого жука в спальню к девочкам, но те подняли визг и прогнали ее. А Арес не испугался и дал ему имя Дон, а потом придумал про него историю. Мелисса как завороженная слушала нового друга. Не просто нового друга, а одного-единственного во всем мире. Она и не думала раньше, что ей нужен друг.
Арес, в свою очередь, мог не притворяться при Мелиссе. Она не злила его, не раздражала как другие. А когда она внимательно и пристально разглядывала мальчика, у него от удовольствия бегали мурашки по всему телу. Мелисса брала его руку и пальцами, как карандашами, рисовала на песке. Это было самое волнительное ощущение в жизни Ареса. Ни до, ни после он не испытывал ничего подобного. Крепкие маленькие пальчики сжимали его руку и рисовали. Они творили, а он был проводником. Даже его детский ум понимал, что он причастен к становлению чего-то великого, приблизился вплотную к становлению личности.