Страница 70 из 110
Соловей смолчал, должно быть все-таки задремав. Мозолистая крепкая ладонь зажала Хмырю рот, прижимая к дереву и резко, но очень аккуратно провела кинжалом по тощей глотке.
Высокую озаренную солнцем траву пригнули подошвы высоких сапог. Один за одним почти незаметные в игре света и тени шли через село несколько вооруженных человек. Почти беззвучно. Они ловко прятались, завидев или услышав расслабленно гуляющих бандитов. И били в спины. Били. Резали. Тихо, придерживая падающие тела. В воздухе уже давно пролетели стрелы, пригвоздившие стоящую на околице охрану к заборам и сараям. Беспечных разбойников могли бы предупредить сельские собаки, но все они были убиты, когда поселок только-только заняли. Постоянное гавканье раздражало. Теперь его отсутствие стало для мздоимцев смертельным.
Когда заметивший торчащие из-за плетени ноги разбойник успел перед смертью в виде фатально блеснувшего перед лицом кинжала вскрикнуть, разбойники все равно были обречены.
На краях селений маячили черные стяги с алой каймой одежды почетной свиты самого Наместника. Почетной свитой считали самых отчаянных рубак Грейбриса. Матерясь и брызжа слюной, разбойники выступили против себе подобных, но куда более опытных, и отлично защищенных врагов. Стенка на стенку. Столкнулись мечи, взрываясь агрессией отчаянного боя.
Самые невезучие спотыкались, толкая под локти товарищей и получая короткие, но беспощадные удары. Натолкнувшись на плотный строй, разбойники откатились, назад оставляя на земле раненных и убитых. Фронт столкновения тут же сместился вперед, отжимая бандитов.
Их товарищей точно так же теснили с противоположного края села к центру. Там строем рубак предводительствовал нагоняющий своей невозмутимостью жуть белоликий. Узнав о приглашении Наместника, он не только не отказался, но и вызвался идти во главе строя.
С ног до шеи закованный в необычайные, никогда не виданные в этих землях, хитро подогнанные, гибкие в сочленениях доспехи Харр. Альбинос пренебрег шлемом и шел, возвышаясь среди коренастых воинов, подобно демону гибели. Его невозмутимое источающее кремниевое спокойствие лицо на фоне бранящихся и азартно покрикивающих воинов внушали суеверным разбойникам мистический ужас. Особенно страшными казались светящиеся в солнечном свете вишневые глаза.
Шагая в строю, он не сцеплялся с разбойниками, медленно тесня их назад, а ловкими почти незаметными взмахами убивал горе-воителей, переступая дергающиеся тела и очередным неуловимо смертоносным движением полосуя следующего врага. Пожалуй, если бы не необходимость держать строй он, наверное, смог бы вот так спокойно гулять среди мрущих как мухи разбойников, пробивая их защитные порядки, как игла прошивает тонкую материю...
Он стоял, глядя в окрашенное розовым небо и насвистывая какой-то фальшивый мотивчик, на поросшем чахлой растительностью краю пустого карьера, на дне которого виднелись в глине многочисленные камни. Карьер распологался прямо на задворках здешнего кабака. Кроме камней внизу виднелся всякий мусор и отходы. Туда же хозяева выливали помои. И мочились при надобности. Воин был пьяный и беспечный до безобразия. Должно быть, именно поэтому первый нападавший – бивший в спину – уже коротко крикнув, ударился хрустнувшим позвоночником о камни, а остальные только-только разобрались, в чем дело.
Коли! – противно гаркнул измазанный в угольной пыли типчик. И первым захлебнулся кровью – лысый легко отнял шило, прикрываясь напавшим от ударов остальных, и всадил то прямиком в глаз убийцы, да так, что окровавленный конец показался из затылка.
Перехватив руку следующего напавшего, громила, взял чужой подбородок и с нечеловеческой силой рванул в сторону. Хруст позвонков возвестил прочих, что их осталось трое.
Именно в эту секунду сзади на них напал Тольяр. Налетел, как весенний вихрь, убивая вооруженных ножами и стилетами дилетантов. Только один из всей компании оказался способен держать удар. Странные глаза зеркального цвета. И отвратительно быстрая реакция. Длинные ножи со сдвоенными лезвиями так и мелькали перед глазами, с чудовищной точностью подставляемые под удары меча.
Клац! Тольяру показалось, что у него вылетела половина зубов. Голову запрокинуло назад – в солнечное сплетение последовал тычок костяшками пальцев, уронивший его на спину. Но добивающего удара не последовало – лысый, воспользовавшись шансом, обхватил врага сзади за шею. Сила у него была просто поразительная – зеркальноглазый просто затрещал. Лысый, рыча давил медвежьей хваткой и тряся врага, как соломенную куклу. Зеркальноглазый, точно и не испытывая боли, методично старался выкрутиться, отчаянно дергая руками с оружием. Недолго.
Не любят тебя, приятель, – откашливаясь, подметил Тольяр, не без труда поднимаясь на ноги. Массируя ушибленный участок. Лысый взял чуть дышащего зеркальноглазого и, подтащив за воротник к краю, просто скинул в карьер. Следом отправились его сообщники.
Наверно есть за что... Гуно. Тебя ведь зовут Гуно?
Наверно, – Весельчак глядел на неожиданного помощника без особенной приязни. – Это был простой привет.
В таком случае у тебя не слишком хорошие друзья.
Какие есть, – здоровяк, не поблагодарив, прошел мимо Тольяра и направился к кабаку. Не очень-то вежлив он был.
Эй, хоть спасибо скажешь?
Я не просил помогать. Спасибо тебе скажут другие их подельники, идущие за мной следом.
Начавшаяся суматоха и шум застали разбойников врасплох. Они, сжимая оружие и напряженно вслушиваясь в шум, ожидающе глядели на вожака. Как и Наместник, имеющий необычайно довольный вид.
Дубарь надо отдать ему должное не растерялся. Грянул кулаком и рявкнул:
На улицу бегом! Живо!
Когда зал опустел, вожак разбойников молчал, слушая звуки боя.
Быдло, – тихо сказал, подпирая подбородок кулаком Наместник. – Крестьянский скот. Вы что себе возомнили? Вчера втихаря дергали овощи с чужих огородов, а сегодня решили, что можете грабить моих людей? Допустили в свои дырявые чурбаны мысли о господском столе?
Неожиданно, – признал Дубарь. – Хотя если задуматься то вполне закономерно.
Все же вряд ли ты мой сын. Много думаешь, – говоря это, Наместник ловко откинулся назад, переворачивая табурет и уходя за пределы досягаемости сабли. Дубарь разъяренно крича, прыгнул на стол и, оттолкнувшись башмаком от края, напал. Наместник встретил его подхваченным с другого стола тесаком для резки мяса. Блокировал, подходя так близко, чтобы не дать возможности сделать второй замах.
Рука Дубаря скользнула за пояс, вынимая из раззолоченных ножен инкрустированных рубинами кинжал с листовидным лезвием. Рукоятью сабли он двинул Наместника в плечо, рассчитывая отбросить – тот лишь крякнул и ответил кулаком в грудь. Клинок полетел на пол, на него наступила нога Эйстерлина. Согнув руки с ножами в локтях, они бились в отмашку короткими экономными движениями. Более опытный Наместник почти тут же подловил Дубаря и глубоко прорезал ему кисть. Главарь разбойников с криком отпрянул, чтобы, потеряв рассудок от ярости, метнуться прямо, завертевшись волчком в попытке вернуть себе саблю. Роняя на пол кровь. Молодости свойственна самонадеянность. Удар, сцепка, удар, удар, блок, сцепка. Неожиданно пол дрогнул и прянул вверх, властно притягивая к себе отяжелевшее тело разбойника с вбитым повыше колена ножом.
Сабля ультимативно уперлась в незащищенную шею.
Щенок, – сплевывая на пол, выругался Эйстерлин. – Наглый самоуверенный гаденыш! Мало держать в руках нож, им еще надо уметь пользоваться. А не только хлеб резать.
В дверь вошел незнакомый Дубарю человек в забрызганной кровью кольчуге. Он прижимал к потному лицу тряпку, обмакивая кровь из пореза на лбу.
Алое Взгорье наше, – доложил он, преданно глядя на Наместника.
Как посол? – небрежно поинтересовался, не сводя с лежащего на полу человека глаз, Наместник. – Блюет поди?
Никак нет. С вашего позволения... он вел один из атакующих отрядов. И убил человек двенадцать сам, даже не поранившись. Толковый вояка. Да и доспех у него, охранительским усопшего Дракона не уступит. Редкая штучная работа.